Победители чудовищ
Шрифт:
— Сдается мне, наш теплый прием пришелся им не по вкусу!
Кетиль подошел поближе к сетке, прищурился, заглядывая внутрь. Из-за сетки вылетело лезвие меча и вонзилось ему сбоку в грудь. Кетиль отшатнулся, издав булькающий хрип, туника его окрасилась темной кровью. Халли выругался, подхватил падающее тело, попятился назад. Лицо юноши уперлось ему в шею. Левая рука сделалась горячей и влажной.
Раздался гневный горестный вопль. Грим-кузнец оттолкнул Халли, подхватил Кетиля на руки. Он бережно опустил сына, сперва на колени, потом прислонил его к стене. На губах у Кетиля выступила кровь.
Прочие спутники Халли теперь сгрудились у сетки; они яростно тыкали сквозь нее тяпками и острогами, издавая гневные вопли. Халли подскочил, оттащил двоих из них назад.
— Стойте, стойте! Вы так сеть порвете! Гисли, Болли, — стойте здесь и смотрите, чтобы никто не прорвался во двор. Остальные — за мной!
Они снова выбежали во двор, в клубящийся туман. С южной и с западной сторон доносились звуки боя. Халли стиснул зубы, в уголках рта у него залегли жесткие складки. Кровь Кетиля на ладони была холодной и липкой.
Взмахом руки он приказал своим двум спутникам следовать за ним к южной стене Дома. Они миновали Эйольвов хлев, где теперь никого не было, вскочили на полуобрушившуюся стену и остановились, глядя на луг.
Неподалеку от них защитники, точно стая насторожившихся стервятников, молча стояли вокруг двух черных квадратных ям. Эйольв и еще один человек держали факелы; пламя озаряло клочья тумана и суровые лица. Некоторые сжимали в руках камни, но, похоже, это было уже ни к чему. Из одной ямы донесся стон. Под ногами у защитников валялись ветки, куски дерна и обрывки травяной сетки, которые использовали, чтобы замаскировать ямы.
— Как дела, Эйольв? — крикнул Халли.
Факел шевельнулся, старик подступил ближе. Его лицо казалось нечеловеческой багровой маской, парящей в тумане.
— Трое их там, красавчиков! Еще трое не попались в ловушку и сбежали, когда мы бросились на них.
— Пленники мертвы?
— Вроде пока дрыгаются. Мы как раз обсуждали, как их лучше укокошить.
Халли вспомнил лицо Кетиля, вжавшееся ему в плечо. Вспомнил Бродира, Олава, массивную фигуру Бьерна-купца… И вполголоса сказал:
— Обсуждайте что хотите, так, чтобы они слышали, чтобы как следует боялись за свою жизнь, но убивать их не надо. Главное, смотрите, чтобы они наружу не выбрались!
Эйольв недовольно скривился.
— Да Свейн бы их живьем закопал!
— Ну, я-то не Свейн. Делайте, как я сказал, старик!
Он обратился к своим спутникам:
— Семеро на востоке, еще шестеро тут. Значит, на западе должно быть еще семеро, они напали на группу Куги и Стурлы. Силы неравные!
— Унн и еще несколько человек побежали туда сразу, как поднялась тревога, — сказал один.
— И все равно им там приходится нелегко. Бежим!
Снова двор. Справа, со стороны Лейвовых силков, звуки битвы доносились все тише, но вот слева, на западе, бой явно только разгорался. Они пробежали мимо мастерской Унн, переулком, ведущим к навозной куче. В переулке было темно; впереди, между домами, над обвалившейся стеной, вставала полная луна, озарявшая туманы, что клубились над полями. И на фоне тумана были видны сражающиеся врукопашную люди, схватившиеся по двое, по трое, меч против косы, меч против мотыги.
У мужчин, бежавших вместе с Халли, ноги были длиннее, они обогнали его и ринулись в драку.
Халли вскинул нож, прибавил шагу — и тут же споткнулся о тело, лежащее навзничь на камнях. Он растянулся поверх трупа, успев подставить руки, но тут же вскочил и оглянулся. Луна пробилась сквозь туман и озарила свалившийся с головы шлем, светлые волосы, коротко подстриженную бородку, краснощекое открытое лицо. Это был Эйнар, человек из Дома Хакона, который приветил Халли в прошлом году. Глаза Эйнара невидяще смотрели в небо, открытый рот осклабился, как будто в улыбке.
Халли отшатнулся. Он лихорадочно огляделся. Повсюду смятение, борющиеся тела, взмахи и удары. Люди тяжело дышали, металл рубил дерево, темная кровь хлестала на мостовую.
Хаконссонов было заметно издалека в их длинных кольчугах, глухо звякающих при каждом движении. Круглые шлемы, с длинными стрелками и загнутыми вперед нащечниками, полностью скрывали головы. Глаза — просто черные щели, бесформенные, лишенные блеска. Стремительные, ловко орудующие мечами воины казались не вполне людьми, какими-то существами из древней сказки.
У защитников Дома Свейна не было доспехов и шлемов, но в мертвенно-бледном лунном свете и туманном мареве, в сумятице боя, орущих, вопящих, их тоже непросто было признать.
Что-то сверкнуло у ног Халли. Это был меч Эйнара, выпавший из неподвижной скрюченной руки.
Халли сунул нож за пояс, нагнулся, подобрал меч, ощутил в руке его неудобную, непривычную тяжесть.
Его внимание привлекло движение впереди. Маленькая фигурка привалилась к троввской стене, сломанные вилы с лязгом упали на камни…
— Куги!
Халли ринулся вперед, но меч был слишком тяжел для него, он сковывал движения. Из темноты выскочило бешеное существо с развевающими черными волосами; в массивных руках — острый скребок: Унн-кожевница пришла на выручку Куги и спихнула вооруженного, облаченного в доспехи Хаконссона обратно в ров.
Справа от Халли другой высокий пришелец, небрежно вскинув меч, устремился на подростка, который испуганно съежился на камнях. Подросток был Бруси, сын Унн. Черенок его косы был разрублен пополам.