Победы Космодесанта
Шрифт:
— Плевал я на твою славу! — крикнул Аларик, но его голос затерялся в вое ветра.
Сверху на него обрушился извивающийся демон с разорванным болтерным огнем телом. Краем глаза Аларик заметил, как брат Визикаль швырнул очередного монстра на пол и сжег до самых оскверненных костей из своего инсинератора.
— Пока — да, — ответил Гирк, его голос стал до невозможности громким, хотя в нем все равно чувствовались отвратительное спокойствие и взвешенность, поскольку разум еретика давным-давно лишился остатков здравомыслия, где еще могли таиться сомнения. — Но ты преклонишь
Аларик посмотрел за спину Бульгору Гирку. Астронавигационный купол раскололся. Сломанные проекторы гололитических карт и командная кафедра были усеяны осколками прозрачного стекла. В обычных условиях они оказались бы в вакууме, ведь купол выступал из корпуса «Беспощадного» прямо в открытый космос. Но на «Беспощадном» ничто более не подчинялось обычным законам.
Сквозь треснувший купол внутрь рвался энергетический вихрь, в котором безумные видения сплетались с сырой материей реальности. В сердце вихря виднелась прореха в завесе варпа. Человек без ментальной подготовки Серых Рыцарей мог оказаться завороженным осколком безумия, не иметь сил отвести взгляд, до тех пор, пока его не утянуло бы в варп. На глазах Аларика частица варпа раскололась и раскрылась, и оттуда на него посмотрело серебристое око.
Именно из вихря Гирк черпал энергию. Сила вливалась в ничтожную сущность Гирка, неравномерно кружась, пока вихрь подражал ненасытной бездне еретического разума. Миллион тел весело корчился с улыбками на лицах, сгорая в золотом пламени, которое Гирк научил их призывать на самих себя. Чудовища из библиотеки Абсалама вырывались со страниц и кружились вокруг парящего Гирка, будто вороны. Жители города-улья пролили столько слез из-за преступлений еретика, что всех их смыло наводнением.
Аларик с трудом отвел взгляд. Многочисленные руки Гирка совершали пассы, творя колдовство. На палубу, подобно миниатюрным кометам, посыпались разряды золотого огня. Аларик выскочил из укрытия и ринулся вперед, прорываясь сквозь шторм. На лице Гирка заиграла слабая улыбка, словно его забавляла игра, и еретик небрежным жестом метнул в грудь Аларику ледяное копье. По нагруднику разошлись пурпурные спирали энергии, и обереги доспехов раскололи лед.
Аларик опустился на колено. Он заставил себя сделать еще один шаг и вогнал рукоять «Немезиды» в пол, чтобы устоять под бурей.
— Я видел тысячи подобных тебе, Гирк! — выкрикнул Аларик. — Тысячи богов. Тысячи сосудов славы варпа. И я знаю, что тебе не под силу.
— И что же, — проговорил Гирк, — мне не под силу?
— Бессмертие, — ответил Аларик, заставив себя сделать еще шаг.
Гирк сотворил энергетический щит из лунного света, покрытый рунами неуязвимости, как научили его хозяева из варпа.
— Я бессмертный, — просто сказал он.
— Тогда твои повелители вечно будут наказывать тебя за поражение, — произнес Аларик.
— Ты не можешь навредить мне, — отмахнулся Гирк, словно устал от присутствия Аларика и велел ему убираться.
Аларик смолчал.
Он отвел руку, навершие алебарды зависло у головы. Глаза Гирка заблестели от удивления, ведь он знал, что даже «Немезида», брошенная Серым
Аларик поднял взгляд. Он сосредоточился на оке в сердце вихря, которое взирало прямо из варпа.
Он был силен. Ему требовалось быть таким. Бросок будет не из легких.
Аларик метнул алебарду прямо вверх. Сила броска заставила оружие полететь прямо в цель, невзирая на шторм. Казалось, ему потребовался целый час, чтобы преодолеть вихрь и бесконечных чудовищ, порожденных разумом Гирка.
За долю секунды до того, как алебарда попала в цель, Гирк понял, что намеревался сделать Аларик.
Лезвие алебарды погрузилось в зрачок. Око дернулось, вокруг него задрожали пространственно-временные складки, и из разрушенного зрачка выплеснулся поток радужной крови.
Вихрь потемнел. Энергия начала иссякать. Демоны и жертвы в видениях Гирка обратились в скелеты, а затем рассеялись мраком.
Шторм стих. Теперь Аларик слышал выстрелы боевых братьев и мог выпрямиться во весь рост, не боясь, что буря сметет его. Боги, которые наблюдали за Гирком и даровали ему силы, на мгновение были ослеплены и отвернулись от своего чемпиона. Теперь Гирк не мог воззвать к ним.
Еретик был ошеломлен. Аларик оказался слишком быстрым. Юстикар ринулся вперед и схватил Гирка за оперенный хвост. Аларик потащил еретика на палубу, борясь с психической силой, которая удерживала существо в воздухе.
— Теперь я могу ранить тебя, — произнес Аларик. Он со всей силы обхватил согнутой рукой шею Бульгора Гирка, резко дернул и сломал ее.
В первый раз Торн был готов.
Комната, в которую его вкатили, сверкала полированной сталью и была настолько ярко освещена, что отражения светополос в зеркальных стенах сливались в куб света. Торн был привязан к креслу-каталке, поскольку из-за стимуляции нервов он потерял координацию и не мог стоять на ногах. Его руки дрожали, с него градом катился пот, но тело оставалось готовым к следующей волне боли и трудностей.
Инструктор Гравенхольм сидел за столом перед толстой кипой бумаг. Из-за яркого света он будто излучал ореол и походил на бюрократа, сортирующего грехи и добродетели при дворе самого Императора. Гравенхольм был стариком, слишком старым, чтобы жить, если бы не машина омоложения, тихо вздыхающая на полу у его ног. Гравенхольм представлял слишком большую ценность для Ордо Маллеус, поэтому ему продлевали жизнь с помощью таинственной технологии. Когда-то давно он был таким же смиренным стажером, как и Торн. Это была одна из мыслей, которая не позволяла Торну сдаться.
— Стажер, — произнес Гравенхольм, его слова сопровождались запинающимся бормотанием машины омоложения, подключенной к его древним легким. — Назови свое имя.
— Кадет-экспликатор Асцелян Торн, — ответил Торн, стараясь говорить как можно увереннее.
— Хорошо. Какой процесс ты только что прошел?
Торн сглотнул.
— Прямую стимуляцию нервов.
— Почему?
— Часть моего обучения в качестве следователя. Мы должны уметь противостоять технике дознания.