Побег из Шапито
Шрифт:
Радостные звери сидели у берлоги Ломоносыча и взахлёб делились впечатлениями от спасательной операции. Лисёна почти без вранья пересказала ход погони, Гуру Кен в лицах изобразил встречу с бабкой и внучкой. Петеру и Ман-Кею было стыдно за то, что они стали причиной таких хлопот и риска.
– Артистические вы натуры, – невесело усмехнулся Михайло.
Четвёрка циркачей нервно переглянулась: неужели их обман раскрылся?
– Всё вас на публику тянет, а ещё послы, – укоризненно продолжил медведь-губернатор. – Переполошили всю деревню. Что за жизнь там у вас, за бугром-то? Мы никогда не лезем посередь утра людям на глаза. Этак они решат, что в нашем лесу развелось много лис и кенгурей… Кенгуров…
– Что же делать? – спросил Вонючка Сэм.
– Будем думать. А пока давайте-ка устроим ещё один концерт. – Михайло потёр лапы. – А то народ спрашивает, когда продолжится культурный обмен. Тут товарищ канюк интересовался…
Петер закатил глаза. Медведь, еле заметно усмехнувшись, закончил мысль:
– Так вот, канюк хотел знать, будет ли петь блистательный гамбургский тенор.
– Будет-будет, – пообещал за товарища кенгуру.
– Вот и ладушки. Отдыхайте пока.
Вечером старый овраг опять превратился в зрительный зал. Звери и птицы усаживались плотнее, потому что желающих приобщиться к прекрасному в этот раз было больше – слухи о замечательном концерте спровоцировали волну интереса к заморским послам и их талантам. Приползла даже старая гадюка, которую никто не любил за сварливый нрав: она вечно отпускала ядовитые комментарии в сторону соседей и шипела на молодёжь. Ради праздника все готовы были потерпеть и её.
Представление снова открыли танцующие зайцы. Их пляска стала более изощрённой. Темп взвинтился, прыжки и трюки усложнились, а венцом выступления стала затейливая пирамида, которую косые построили из своих тел.
– Спасибо, мы репетировали, – пыхтя, отвечали зайцы на горячие аплодисменты зрителей.
– Реальный замес, come on, come on, yes! – кричал Эм Си, хлопая в огромные ладоши.
Но вот танцоры откланялись и покинули арену. Их место заняла лиса.
– Сегодня я расскажу вам ещё одну басню, – порадовала публику Лисёна. – Она называется «Моржиха и клыки». Это чукотская автономная басня, которую мне рассказала одна вкусная… ой, то есть искусная, перелётная птица. Итак, «Моржиха и клыки».
Моржиха к старости слаба бивнями стала:болят и кариес. Но по ТВ видала,что бивни паста укрепляет,а порошок микробов убивает.Всё это у людей приобрелаи весь полярный день клыки блюла,но как ни чистила, зазря – не помогает:всё больше новых дырок меж бивней,с которых подлые микробы ржут над ней.Моржиха слезы льёт и воет, как собака,худеет на глазах. Нехорошо, однако!Мораль поведал мне шаман, долбя в тамтамы:не верьте, чукчи, хитрым тёткам из рекламы!Басня всем понравилась, хотя мало кто знал, что такое ТВ и микробы.
А рыжую артистку уже сменил Колючий с гитарой.
– Песня о нелёгкой доле жителя зоопарка, – объявил свой номер ёж. – Шансон посвящается всем, кто сидел.
Граждане начальнички, я не виноват.
Зря меня поймали вы, я уже не рад,что гулял я по опушке,пел весёлые частушкии попал в тиски ловушки аккурат.Небо в клетку и кормёжка по часам.Я скучаю, я страдаю по лесам,мне на волюшку охота,я гляжу на бегемотаи набить хочу я морду страусам.Эх, на воле братцы ягод нажрались.Ну а взаперти, ребята, жизнь не жизнь!И всё же очень здорово,ах, как же типа здорово,как здорово, что все мы здесь сегодня собрались.Старания Колючего были вознаграждены аплодисментами и одобрительными грустными возгласами с мест. Тема заточения в зоопарк волновала тамбовчан, потому что совсем недавно лесник Прохор в очередной раз водил по округе каких-то любопытных людей в очках и показывал им, кто где селится. Обычно такие экскурсии оканчивались облавами.
Ёж сжал лапку в кулак и потряс ею, мол, крепись, братва!
Стоило Петеру встать с места, как его стали упрашивать исполнить арию, которую он пел на прошлом концерте. Сладкоголосый петух не дал себя долго уговаривать и повторил «Скажите, курочки…».
Овации продолжались несколько минут. Растрогавшийся Петер признался в беззаветной любви к тамбовской публике, за что был объявлен королём сцены.
– Серёга, дружище! – Лисёна уткнулась в плечо волка и разрыдалась в бесконечном умилении. – Как же божественно он поёт, мой Петер-петушок! В такие минуты я просто не представляю, как я смогу его съесть. А я обязательно его съем, Серёженька. Я не я буду, если его не съем!
Волк прорычал ей что-то в ответ, но его слова потерялись в шквале зрительских восторгов.
Потом оказалось: иноземцы приготовили сюрприз. Гуру Кен, немного стесняясь, заявил, что сейчас экзотический квартет подарит гостеприимным россиянам частушки. Эм Си витиевато посвятил их волку, лисе, ежу и медведю. Скунс попросил птиц помочь аккомпанементом и под хлопки да трели задвинул первый куплет:
Ну и что, что неказистаи вдобавок рыжая?Но зато хитра, речиста,да к тому ж бесстыжая!Звери упали со смеху, а Лисёна взбесилась, поэтому Гуру Кен смягчил накал страстей:
Я не знаю, как в Тамбове,но у нас в Австралииза такие вот приколыморду бить не стали бы.Петер выступил вперёд и вывел следующую остроту:
Если долго покумекать,сильно поднатужиться,то и в песенках ежасмысл обнаружится!Эм Си подхватил эстафету:
Отдохнуть решил Серёгаи грибов поел немного,кривоногий и хромой,сам весёлый и хмельной.Кенгуру проехался по Михайле:
На медведя я, друзья,смело выйду снова,если с ломом буду я,а медведь без лома.Губернатор не смолчал, вставил классическую отпевочку:
Против лома нет приёма,если нет другого лома!И напоследок четвёрка певцов вывела хором:
На окошке два цветочка —голубой да аленький.Ни за что не поменяюлес большой на маленький.