Побег от ствола судьбы на горе жизни и смерти
Шрифт:
Гек едва успел выпрыгнуть из кровати и добежать до ванной, где он закрылся изнутри. Рассвирепевшая Тина молотила слабыми кулачками по двери. Видя, что Гек не собирается открывать, выключила свет в ванной.
– Открывай, мерзавец макаронный! Открывай, все равно я тебя достану, спущу шкуру и поставлю в позу шестьсот шестьдесят шесть! Открывай!
Гек неожиданно открыл, так что Тина с размаху пролетела вперед, где ее уже ждали: Гек поймал ее за руки, резко развернул и, продолжая блокировать руки, вновь, как в первый раз, заставил нагнуться. Ему доставило дополнительное удовольствие слушать, как ее возмущенное верещанье
Гек проснулся первым и тотчас вспомнил, что чемодан с оставшейся наличностью – двумястами пятьюдесятью пятью тысячами «зеленых» – находится в пустом, плохо охраняемом номере. Ему захотелось немедленно встать и уйти, но полусонная Тина обвила его руками и почти сразу же ногами.
– Давай еще, я пока спала – соскучилась…
– Я тоже, – не стал упрямиться Гек, но черное сомнение в адрес Тины отравило все удовольствие от секса. Слишком все стремительно получилось и удобно, чтобы обчистить его номер в гостинице. Сейчас он уйдет отсюда, если уйдет, а в номере уже ветер свистит сквозь пустые чемоданы. Потом он вернется сюда, а здесь уже все съехали и отъехали в неизвестном направлении… Но уж что случилось, то случилось, надо понять, что к чему, а не торопиться. И отныне стараться думать наперед, а не задним числом. Прошло еще с полчаса, прежде чем он вспомнил, что ему должны этим утром позвонить в номер.
– Все, лапушка, я в душ и побежал. Вечером увидимся?
– Погоди, я с тобой, заодно посмотрю, как ты устроился. Я в пять минут…
Геку некогда было соображать, что бы это значило, нетерпение захватило его целиком:
– Ни в пять и ни в две – опаздываю. Так что вечером? Встречаемся?
– Тони, дорогуша, как ты пожелаешь, если раньше освободишься – дай сигнал, я абсолютно свободна. Позвони, о'кей? Я весь день буду дома, разве что позавтракать выскочу или продуктов купить. Сейчас, погоди, я телефон запишу, номер только вспомню…
Гек вышел на улицу в растрепанных чувствах: Тина очень уж натурально себя ведет, неужто его профессионалы пасли все эти дни? Или напрасно он на нее грешит? Он порылся в карманах в поисках подходящей монеты и тотчас же позвонил по записанному номеру:
– Тина, ты?
– Я, конечно я, мой хороший, ты забыл что-то?
– Ага. Забыл сказать, чтобы ты сегодня не киряла…
– Чтобы я – что?
– Ну, не пила, а то я куплю бич из гиппопотамовой кожи и выпорю без пощады!
– Ах, как романтично! Но все-таки паршивец ты, Тони, так и норовишь гадость сказать. Ты хоть спросил меня, почему я пила вчера и веселилась таким странным образом? У меня ведь день рождения был, и никто меня не поздравил, никто ничего не подарил!
– Откуда мне было знать! Вечером поздравлю, все, пока.
Деньги были на месте, никто их не трогал.
«Честная, суконка, – с нежностью подумал Гек, – надо будет ей что-нибудь подарить, типа кольца или сережек…»
Он подарил ей великолепный браслет из янтаря за тысячу франков…
– Богатая вещь, – поблагодарила Тина. – Ты, по-видимому, и сам богат? Или предки твои толстосумы?
– Богат – не богат, просто копить еще не научился. Обхожусь без помощи предков. Нравится подарок?
– Нравится, но знаешь, Тони, ты мне таких подарков не дари, ладно?
– Договорились, а почему?
– Да потому, черт побери, что это унизительно и пошло, понимаешь?
– У-у, не понимаю…
– А еще на дурака не похож! Это как бы ставит меня, женщину, на ступень ниже мужчины – тебя или кого другого. Какое-то свиное рыло взберется на женщину и готов на этом основании считать ее своей болонкой. А многие дуры этому и рады. Да еще и требуют, чтобы им купили поводок понаряднее. Ну, тебе бы понравилось, если бы я сунула сегодня утром сотнягу в твой карман?
– Нет, – соврал Гек.
– А надо бы, ты честно отработал, – Тина не удержалась и прыснула. – Нет, правда, Тони, давай на равных, ладно? Цыпленочек ты мой!…
– Как это на равных? Забей себе в голову, Тина, простую истину: если во время секса мы наверху по очереди, все равно это я тебя трахаю, а не ты меня. Доступно?
– Какой ты грозный. Ты уже купил ремень?
– Ремень? Зачем ремень?
– Или – как там его – бич из бегемотовой шкуры?
– Может, и купил, ночью узнаешь…
За ужин платила Тина, бича они так и не купили, ночь прошла не менее интересно, чем предыдущая, – Гек пребывал в отличном настроении, и Тина тоже.
Она все подбивала Гека поехать в горы покататься на лыжах, но он только крутил пальцем у виска: «Какие лыжи в разгар лета?»
– Ну так просто по горам побегаем. Что нам этот Цюрих, он такой скучный.
Но Гек боялся покидать город, он считал дни. Тина за эту неделю успела наскучить ему своей предсказуемой взбалмошностью и общительностью, которая распространялась на весь посторонний мир: ягненочка нужно погладить, с официантом подискутировать, с земляками поговорить – к черту! Ее муж, как выяснил Гек, возглавлял какое-то неофрейдистское направление в психологии. В данное время он занимался с учениками на своей бразильской ферме или плантации – Гек так и не разобрал, чем они там занимаются. Ему было за пятьдесят; в свое время Тина была его ученицей, и профессор сначала уложил ее в постель, а через месяц нежданно-негаданно сделал предложение. Находясь постоянно возле своего кумира, Тина очень быстро охладела к преподаваемой им науке, вернулась к изучению архитектуры, хотя и не работала, а сюда поехала развеяться, поглазеть, поучиться – на месяц. Мужа сейчас не тронь – у них погружение на сорок девять дней…
Десятого утром он проснулся у себя в номере один, благо у Тины начались месячные, она сама попросила покоя. И очень хорошо, встреча в двенадцать – это совсем скоро.
Ровно в полдень в субботу, десятого июля, Гек навестил господина Хитке.
– Я на пару минут раньше прибыл, герр Хитке, чем мы договаривались. Добрый день.
– Добрый день, мистер Радди, пока мы поднимемся, будет ровно полдень, а у нас все готово.
– И что, день действительно добрый, если считать по нашим делам?
– Прошу наверх, проходите, пожалуйста. – Было заметно, что детектив не любит обсуждать дела в прихожей и наспех. Камин, как и в прошлый раз, переваривал очередную порцию поленьев, не добавляя при этом ни тепла, ни света. Летом, впрочем, тепла и так хватало.
– Мистер Радди, мы сделали максимум того, что могли, а возможности у нас немалые, смею уверить.
– Обнадеживающее начало, господин Хитке. И что же входит в этот максимум?
Хитке подошел к столу, положил правую ладонь на небольшой кейс: