Побег
Шрифт:
Спасением была теплая погода – если бы было прохладно, Варяг наверняка не смог выжить в мокрой, непросыхающей одежде. Кроме того, он все же, видимо, потерял много крови, и от этого жажда стала просто невыносимой. Невыносимой становилась и усталость. От усталости у него перед глазами плавали красные круги, он уже почти не чувствовал боли, когда острые сучья рвали на нем кожу. Но он продолжал продвигаться на север, ни на мгновение не теряя надежды.
На третий день пути он наткнулся на довольно широкую звериную тропу, которая вывела его к ручью. Увидев воду, Варяг лег животом на землю и, погрузив лицо в прохладную прозрачность ручья, долго и жадно пил, наслаждаясь каждым глотком. Он смутно вспомнил,
Однажды ночью Варяг проснулся, почувствовав на себе чей-то хищный взгляд. Замерев, долго всматривался в чащу, пока не обнаружил глядящие прямо на него кошачьи золотистые глаза. Это была рысь. Привлеченная запахом пота и крови, исходившими от него, она пристроилась на соседнем дереве, наблюдая за своей жертвой. Она не двигалась. Варяг, тоже не двигаясь, сидел, рассматривая ее. Чувства страха у него не было – оно притупилось усталостью и голодом, но тело, вне зависимости от его воли, приготовилось к бою – мышцы напряглись, глаза сузились, правая рука нащупала нож, лежащий в кармане. До АКМ, прислоненного к стволу старой сосны, ему было не дотянуться. Не отрывая глаз от рыси, он медленно спустился на землю.
И тогда она прыгнула.
Это был сильный зверь. За время их поединка Варягу довелось испытать, какой силой и ловкостью обладала эта небольшая с виду рыжая кошка с обаятельными кисточками на кончиках ушей. Он успел увернуться от ее первого прыжка, но в следующее мгновение рысь снова прыгнула, оттолкнувшись лапами от стоящего в стороне дерева, и нанесла удар сбоку, успев разодрать острыми когтями поясницу. Варяг вскрикнул от боли, но успел ударить хищника ножом вниз, туда, в пушистый пах. Рысь огласила лес полным боли криком, но не остановилась, а с невероятной скоростью запрыгнула Варягу на плечи, норовя впиться зубами в его горло. Одной рукой держа зверя за густую шерсть, другой Варяг снова нанес рыси удар ножом. Нож попал прямо в глаз. Лезвие глубоко вошло в кошачью глазницу – зверь захрипел и, разжав когти, повалился набок. Прислонившись к дереву. Варяг почувствовал, что теряет последние силы: острая боль в разодранном плече и боку, куски собственного мяса, смешанные с грязью. Варяг прошел несколько десятков метров и, потеряв опору под ногами, покатился куда-то вниз. Падая, он ударился головой о каменный выступ, сознание погасло. Варяг остался лежать на дне оврага, в полуметре от струящегося по его дну прозрачного ручья…
ГЛАВА 18
Зашипел переговорник. Беспалый вжал кнопку приема.
– На связи!
– Товарищ подполковник! – послышался в переговорнике тревожный голос майора Кротова. – Плохие новости! Пропал младший сержант Шлемин!
Беспалый так и сел.
– Как то есть пр… – Голос у него сорвался. – Как то есть пропал? Твою мать! А куда он мог деться?
– Не знаю. Вы мне сами ночью приказали кого-нибудь отправить осмотреть прилегающую к колонии территорию –
– В котором часу? – спросил Беспалый и тут же понял, что задал идиотский вопрос. – Местность прочесали?
– Вблизи колонии да, но поиски пока результатов не дали.
– Пошли людей снова, с собаками!
– Товарищ подполковник! Дело в том, что Шлемин ушел с собаками: все четыре «кавказца» пропали вместе с ним.
Беспалый тупо уставился перед собой, сдерживая в себе неукротимое желание грохнуть об стену передатчик. Он чувствовал, что Кротов хочет сообщить ему еще какую-то новость.
– Ну, выкладывай, что там у тебя еще, – буркнул он в рацию.
– Есть еще одна очень неприятная весть. – Беспалый с трудом улавливал прорывающиеся сквозь жуткий треск слова Кротова.
– Убит… нашли… – треск усилился, и Беспалый уже ничего не мог расслышать.
– Слушай, Кротов, ты можешь прямо сейчас ко мне подскочить? Ни хрена не слышно. Дуй быстро! Доложишь на месте.
– Есть. Сейчас буду.
Через десять минут майор Кротов вместе с прапорщиком Родионычем навытяжку стояли перед сумрачным подполковником Беспалым. Беспалый буравил его тяжелым взглядом. Все беспокойные мысли начальника колонии слились в один назойливый, как оса, вопрос: «Как же теперь быть?»
Майор ему только что доложил, что в кладовке возле умывальни в бараке номер семь найден труп Щеголя со следами удушения. О находке доложил старший прапорщик Родионыч, по показаниям которого заключенный Стась Ерофеев по кличке Щеголь вошел к себе в барак примерно в четыре утра – и с тех пор его живым не видели.
Вошел с докладом капитан Сомов и тоже приволок дополнительные нерадостные сведения о том, что во время штурма баррикад есть убитые как со стороны зеков, так и со стороны ОМОНа. Собак найти пока не удалось. Табельный АКМ сержанта также пропал без следа…
Беспалый искоса по очереди взглянул на Кротова, потом на Сомова, потом на прапорщика Родионыча, которые молча стояли у входа, и глухо приказал:
– Так. Поиски сержанта продолжать. Выяснить, куда делись собаки. Исчезновение четырех волкодавов – это не шутка. В колонии немедленно учинить общий шмон. Заключенных вывести на воздух – и проутюжить все бараки. Похоже, кто-то крутой сегодня ночью в этой заварухе ушел из колонии.
– Да как же, тааищ… – начал было Кротов, но Беспалый, поморщившись, оборвал его.
– … Установить, кто ушел. Возможно, это Ковнер Александр по кличке Саша Клин. Допросить всех его соседей по бараку. Кто что видел, кто что слышал? Все. Выполняйте, майор. А вы, Сомов, еще раз пересчитайте заключенных.
Когда Кротов с Сомовым выскочили за дверь, Беспалый повернулся к Родионычу.
– Вот такие дела, Родионыч! Херовые!
– Теперь что ж, Александр Тимофеич, шею намылят? – невозмутимо поинтересовался тот.
Беспалый пропустил мимо ушей недопустимую фамильярность со стороны прапорщика.
– Это уж как пить дать – намылят! – невесело кивнул он. – Ох и намылят.
Зеки не на шутку заволновались, когда до них дошло известие о шмоне, объявленном в колонии. Александра Тимофеевича Беспалого трудно было заподозрить в раздолбайстве. А тем более сейчас, когда у него были веские причины шмонать нехитрые зековские пожитки и тайники. Все понимали, что с той настойчивостью, с которой Беспалый переворачивает зону вверх дном, доставленный с воли косячок наркоты или заначенную валютку не ищут. Ясно, что у Беспалого есть более насущный интерес. Тем паче что по зоне поутру, после жестокого и кровавого подавления бунта, пополз устойчивый слушок, будто Беспалый вконец озверел и самолично застрелил старого Муллу. Впрочем, слушок был непроверенный, да и как его проверишь, коли спрашивать пришлось бы у самого Александра Тимофеевича, – а он разве ж правду-то скажет…