Побег
Шрифт:
– Не думал, что буду помогать беглому вору! – Варяг только усмехнулся и уставился в иллюминатор, за которым рыжела летняя тундра: они летели на север.
– Мне нужно в Питер! – крикнул Варяг в самое ухо Артамонову.
Генерал понимающе качнул головой.
– Я организую тебе это. Но там уж – действуй сам. Я ведь, понимаешь, не господь Бог, а всего лишь милицейский генерал. Мои функции ограниченны. Поэтому я бы все-таки посоветовал тебе не попадаться на глаза органам. Пока мы все не расставим по местам, пока все не уляжется. Я совсем не исключаю такой возможности, что еще не до всех подразделений доведен новый приказ о гражданине Игнатове,
– Вот как?
– Я могу только предполагать и не всегда точно знаю, чем занимаются мои коллеги из соседнего ведомства. Может быть, где-нибудь сейчас инструктируют целый взвод снайперов, чтобы пристрелить тебя, попадись лишь ты в оптический прицел. Они тебя и раньше опасались, а сейчас ты опасен вдвойне. Я даже могу предположить, что о твоих намерениях могут догадываться и на твоем пути уже выставили кордоны. К тому же есть такие ретивые менты, которые могут тебя шмальнуть, не зная о новом приказе.
– Что же в этом случае ты мне можешь посоветовать?
– Я бы мог тебе, Владислав, посоветовать зарыться куда-нибудь в нору и просидеть в ней тихой мышкой. Но ты ведь так не умеешь и совсем не для этого вырвался из зоны, чтобы прятаться, а потому советовать в твоей ситуации мне очень сложно. Впрочем, могу сказать одно – не доверяй никому! Особенно своему питерскому другану – Шраму.
– Ну этого ты, генерал, мог бы мне и не говорить. Без тебя знаю.
– Ты хоть понимаешь, как я рискую? – приложив ладонь рупором ко рту и приникнув к самому уху Варяга, спросил Артамонов.
Варяг насмешливо пожал плечами.
– Если ты, генерал, выполняешь чей-то хитрый приказ, то риска тебе никакого – все запланировано! В том числе и этот вертолет!
Генерал улыбнулся и покачал головой.
– А ты не изменился, Варяг. Все такой же недоверчивый. Ну ладно, я понимаю. И осуждать не могу. Последняя наша с тобой встреча была не из простых. Там Калистратов правил бал – я был при нем и не мог тебе даже ни слова сказать, ни предупредить. Ну а что, по-твоему, отец Платон мне звонил, просил тебя вызволять – это тоже было запланировано?
Варяг удивленно вскинулся на него.
– Платон тебе звонил?
– Мне-мне, брат. А мой телефон Платону знаешь кто дал?
И тут Варяг вспомнил. Все вспомнил. И понял, почему тогда, в Питере, когда его после ареста в квартире Пузыря привезли на беседу с двумя генералами, лицо Артамонова ему сразу показалось знакомым.
Они и были знакомы – Варяг вспомнил!
Это было года три, если не четыре, назад. Егор Сергеевич пригласил его посидеть в тихом ресторане – где-то в районе Садового кольца. Они попивали хорошее вино и вели неспешный разговор. Вдруг к их столику подошел высокий статный мужчина лет пятидесяти. Он тепло поздоровался с Егором Сергеевичем. Тот пригласил его подсесть, заказал ему бокал вина и представил Варягу. Мужчину звали Кирилл Владимирович. Варяг внимательно и как всегда с недоверием присматривался к нему, пока он рассказывал Егору Сергеевичу какую-то байку о Париже.
Кирилл Владимирович ему не понравился: держался как-то скованно, настороженно и время от времени бросал на Варяга пытливые взгляды.
Он быстро ушел, а Егор Сергеевич после непродолжительного молчания вдруг сказал:
– Это твоя «крыша», Владислав. Да-да, не удивляйся. И у тебя должна быть «крыша». Надежная «крыша». Если со мной что случится – он тебе поможет.
– И кто же он такой? – небрежно спросил Варяг.
– Большой
Больше старый академик ничего не сказал, и Варягу оставалось только теряться в догадках.
Но вот теперь туман рассеялся. Артамонов вытаскивал его из трясины.
– А как же генерал… как его… Калистратов? – спросил Варяг, наклонясь к уху Артамонова. Тот махнул рукой.
– Отыгранная карта. Его скоро провожают на пенсию. Сейчас самое важное понять, кто придет на его место. Предстоит немалая работа, сам понимаешь.
Варяг отвернулся к иллюминатору.
И все– таки после всех ужасных передряг и испытаний, которые ему пришлось пережить в последние полгода, он не мог вот так сразу раскрыться генералу. Даже помня о том, что Артамонов был долгое время доверенным лицом академика Нестеренко. Мало ли что было три года назад. Люди меняются, меняются обстоятельства, меняются приоритеты. Много воды утекло с тех пор, как они втроем сидели в том ресторане и мирно беседовали. Кто может поручиться за то, что генерал Артамонов давно не ссучился – как ссучился Шрам, падаль!
Но Потапу он доверял. Доверял безоговорочно. И одно то, что Потап вызвал Артамонова сюда, заставляло Варяга поверить в искренность слов генерала.
– Неизвестно, кто Егора Сергеевича? – начал было Варяг и осекся. Ему до сих пор было больно думать о том, что старого мудрого наставника уже нет в живых.
Артамонов отрицательно помотал головой.
– Кто отдал приказ, непонятно. Но одно ясно – это дело рук людей очень высокого уровня.
– Из комитета?
– Да нет, почему из комитета. Из нашего министерства.
– И кто же там сейчас рулит? – Взгляд Артамонова потяжелел.
– Нет, брат, ты это брось. Даже не думай! Туда тебе не добраться.
– Мне всюду добраться, Кирилл Владимирович! – жестко обрезал Варяг. – Дай вот с силами собраться, связи порушенные восстановить, и мы еще посмотрим, кто кого. – Варяг помолчал. – И за смерть Егора Сергеевича они еще ответят. Люто буду им мстить… Ладно. Вот только со Шрамом разберусь… С этим гадом мне надо лично встретиться. Его кто пасет?
Артамонов развел руками.
– Это твоя забота, Владислав. Узнаешь… – Он глянул на часы. – Ну, через пять минут будем на месте. Вот тебе камуфляж, – и с этими словами Артамонов незаметно сунул ему в руки небольшой газетный сверточек. – На земле мы расстанемся. Там во дворе найдешь туалет – темно-зеленый каменный домик – зайдешь, примеришь вот это. Про тебя кто нужно знает – вопросов задавать не станут…
Вертолет плавно развернулся, встретив металлическим корпусом боковой ветер. Пилот включил подъемную тягу, и машина, поколебавшись с секунду, стала медленно опускаться на бетонированную площадку. Легкое касание о твердую поверхность – умная машина как будто бы проверяла место посадки на прочность, – а потом тело вертолета грузно осело, примяв упругие рессоры. Винт описал медленный круг, заставив в последний раз всколыхнуться пласты воздуха, а потом неожиданно замер. После вибрирующего грохота установилась тишина, в которую трудно было поверить. Механик поспешно поднялся со своего места, повернул замок и распахнул люк. В разогретую утробу вертолета ворвался простуженный северный ветер, мгновенно застудив металл и сидящих людей; он принес с собой звуки тундры – вечно сердитый крик пролетающих бакланов, чириканье полярных сусликов и далекий плач разбуженного песца.