Побег
Шрифт:
Четырехколесный цыпленок резво помчался за «БМВ», и очень скоро забавный сине-желтый кортеж притормозил у Московского вокзала…
Утром на московский перрон вылилась шумливая гомонящая толпа приехавших «Северной Пальмирой» питерцев. Ленивый милиционер-патрульный привычно следил за людским потоком, текущим на привокзальную площадь. Из толпы пассажиров он сразу выудил четверку наглых парней, которые, тихо переговариваясь, уверенно пошли к остановке такси.
Все четверо были облачены в импортные костюмы, на ногах дорогие кожаные полуботинки. Они
Патрульный сразу их вычислил: питерская братва прибыла на побывку в столицу. Эти были хозяева жизни. Они имели и делали все, что хотели. Им было море по колено – безбрежное «зеленое» море, что плескалось у их ног… Патрульный завистливо вздохнул и перевел взгляд на плотного господина в очках, с низко надвинутой на лоб соломенной шляпе. В руках черный чемоданчик. Видать, ученый, профессор, стал гадать патрульный. Доцент ленинградского университета. Четыреста рэ в месяц. На такие не разгуляешься…
И в следующую секунду он уже изучал загорелые стройные ноги брюнетки в коротком, белом платье, которая торопливо цокала каблучками, вертя круглой тугой попкой.
А прибывшую четверку питерских гостей встречали долгопрудненские, с которыми у Шрама издавна сложились добрые отношения. Подвалили Гриня и Прыщ, только-только отмотавшие по «трешке» за хулиганство (долгопрудненский судья получил хорошую подмазку, а не то париться бы мазурикам по полной «десятке»), а в двух черных «джипах-шевроле» дожидались Бегемот Курский и Ванька-Борщ, с которыми Шрам еще пять лет назад ставил на счетчик челноков с вещевых рынков Подмосковья.
Загрузившись по «джипам», они рванули в ЦМТ – там долгопрудненские забронировали питерским корешам люкс в «Международной».
По пути Шрам коротко поведал Бегемоту и Ваньке о своих последних напастях, хвастанул своей победой над Придановым и его шоблой. Но на долгопрудненских этот рассказ не произвел впечатления: в Москве о Придановом слыхом не слыхивали, так что эта победа была сугубо локальной и славы Шраму не прибавляла. Шрам это тут же смекнул, злобно прикусив язык, сменил тему и пустился выспрашивать о китайских и вьетнамских бригадах.
Бегемот знал общую ситуацию в Москве, а всего лучше разбирался в делах Северного округа. Тут, по его словам, китайцы вели невидимую войну с азербайджанцами за контроль над продовольственными рынками. Китайцы оказались на удивление настырными и проворными. Все началось лет семь назад с невинных челночных рейсов в Москву из Владивостока с пуховыми грузами. На «пуховиках» китайцы себе капитала не сколотили, зато обзавелись прочными связями: забили себе хазы, внедрили своих людей в торговые точки и на рынки, покорешились с ментами и таможней. А когда года три назад в Москве, как грибы после дождя, стали возникать китайские рестораны, китайские прачечные да китайские палатки на оптовых рынках, мало кто это заметил, мало кто обратил внимание.
Кроме
И только пришлые китайцы – «золотодраконники» – начали их медленно выдавливать с насиженных мест. Сначала они перехватили торговлю морскими и рыбными консервами, потом наложили лапу на доходные сахалинские поставки (икра и морепродукты), потом подмяли под себя овощной импорт. Трения между «черными» и «желтыми» не раз выливались в последние годы в кровавые разборки, и после крупной драки, с резней и перестрелкой, на улице маршала Берзарина, возле «Шанхая» – одного из самых дорогих китайских ресторанов, азербайджанцы и китайцы объявили друг другу кровную месть.
Все это Шрам услышал за те двадцать минут, что они неслись по московским улицам. Но в этом рассказе для него также не было ничего нового. Он мало интересовался делами Москвы, но кое-какая информация до него, конечно, доходила, тем более что Калистратов и другие большие люди, с кем он тесно общался, пил водку, парился в бане, регулярно обрисовывали ему ситуацию в стране, намекая, а то и в открытую предлагая ему заняться «наведением порядка в России».
«Не отдавать же это важное дело на откуп всякой шантрапе вроде „Национального Единства“ – там же одни дебилы! У нас там одна забота – только бы их в узде удержать!» – повторял ему в последнее время Коля.
Шрам понимал, что рано или поздно, особенно когда его – даст Бог! – выберут смотрящим по России, придется жесткой рукой поставить на место и азеров, и китайчат, и дагестанцев, и чеченов… И сейчас ему важно было показать в Москве, что он хочет – и главное, может – поставить всех на место в самое ближайшее время.
Он попросил Бегемота устроить встречу с китайцами и как можно побыстрее. Шрам знал, что Бегемот водит дружбу с химкинской братвой, а те контролировали весь московский северо-запад, в том числе и те микрорайоны, где промышляли китайцы.
Разместившись в трехкомнатном люксе на десятом этаже «Международной», Шрам сразу же стал названивать по всем имевшимся у него верным телефонам.
Первым делом он связался с Жорой-Грузином и после цветистых приветствий сразу взял быка за рога – попросил найти для него связь с китайским «папой» Юй-Цуном. Жору просьба несколько удивила: он сразу напрягся, заподозрив неладное. Но Шрам уклончиво сказал, что хочет разобраться с чужими в Питере. Жора согласился помочь, но с условием, чтобы Шрам на встречу взял и его тоже. Не иначе как хотел, собака, потом, если подфартит, войти в долю…