Побег
Шрифт:
Перспективы, возможности! Куй железо, пока горячо. Ростоцкий понимает, как никто другой.
Нет, зараза, что-то опять не клеится…
Вот если бы он хотел просто влиться в здешний «золотой фонд нации»… Однако, хорошо зная Германа, я уверен — он согласен только на первенство. И не меньше.
И вот еще что. Ростоцкий, конечно, хитрый лис, но и мы не лыком шиты, не дети малые. Не заметил я у него такого желания к перемене участи, ничем он этого не выдал — ни словом, ни взглядом. А уж оценивать поведение противника я, благодаря череде нескончаемых экстремальных ситуаций, давно научился! В «Граблях» Ростоцкий был именно противником.
Он не хотел лезть в Прорез. Точно говорю.
Вряд ли у Германа, человека очень рационального и, к его чести, самокритичного, могло развиться головокружение от успехов. Вспомним, как такие культурные голландцы обошлись на Кристе с зоргами… Почему Ростоцкий должен думать, что при встрече двух цивилизаций: США с Платформы-5 и не имеющей национальности и национальной идеи хиленькой империи Ростоцкого с Платформы-4 отряд олигарха не постигнет участь североамериканских индейцев? У Ростоцкого в распоряжении нет регулярной армии, а у американцев по ту сторону портала она вполне может быть. С автоматами «Томми», между прочим. А еще там могут быть свои олигархи, новоявленные морганы и рокфеллеры, которым русский выскочка совершенно до одного места.
Правда же, есть о чем подумать, прежде чем организовывать экспедицию через Прорез?
Он боится американцев. Они ему не нужны.
В том числе и на Кристе, где Герман царь и бог…
Кстати, выход из Прореза можно довольно легко заблокировать малыми силами, не дожидаясь, когда из него бесконтрольно полезут наглые америкосы. Делов-то… Всего на три часа в неделю, расписание узнать нетрудно. Но ведь не факт, что этот Прорез единственный на Кристе! Могут полезть и из других дыр.
Гребаный Каларгон — мне еще раз вспомнилось название самого страшного лагеря Норильлага — я же информацию о водопадах собирал, кого только не теребил, и всех просил повыспрашивать у своих знакомых! Начав следственные действия по всему фронту, Герман обязательно доведет их до конца и вскоре узнает гораздо больше того, что удалось выведать мне.
Что еще можно предположить? Ну, например, что Ростоцкий подумал так: Квачин все равно уйдет, не сейчас, так позже. Этот уход как минимум бесполезен, а то и вреден для сегодняшнего положения дел в манаусском секторе Леты. Если я уйду позже, хорошенько подготовившись, то увезу с собой больше ценных ресурсов, так нужных Диксону. А вот если свалю немедленно, заполошно, то утащу лишь самый минимум. Ну, тогда есть смысл дать заранее мне смачного пинка, чтобы я побыстрей рванул в Прорез. В таком случае утечка информации явно была инспирирована.
Все логично, но совершенно нежизненно.
Ерунда получается.
Так что я по-прежнему вижу только одну причину для репрессий: излишне шустрого и не в меру любознательного подчиненного надо принудительно изъять из автономии в Диксоне и сделать, например, своим замом, чтобы был на глазах и спокойно задыхался от тоски. А там видно будет, время покажет…
…Под колеса конвоя уходила незнакомая дорога.
Вслед за глазами мозг жадно впитывал новую информацию.
Погода баловала нас с самого начала — чистый воздух с гор, что высятся слева, нес пряный запах хвои и багульника, по пути к трассе Санта-Фе в букет вплетаются ароматы луговых цветов. А что, поначалу все было приятно! Ласковая пора позднего лета радовала глаз. Солнышко нагревало кабину снаружи, а изнутри салон усиленно проветривался через открытые окна. Прерия с левой стороны дороги пестрела цветами и была красива, как тканый ковер. Я откровенно любовался окрестными пейзажами и даже сделал несколько снимков.
Скучно, монотонно, без огонька. Безжизненная прерия мне быстро надоела, однообразный пейзаж приелся. Дорога представлялась не очень интересной, мысленно я уже был в Додж-Сити. По рассказам, городок этот, расположенный в горной чаше с обширной бухтой внутри, полной пышной растительности, очень симпатичен. Говорят, там есть даже песчаный пляж! Море! Как же мне хотелось наконец-то окунуться в чистую прозрачную воду и искупаться в свое удовольствие, не опасаясь, что какой-нибудь гнусный тропический червь коварно пролезет мне в член.
Эх, еще пилить и пилить… До Доджа чуть меньше пятисот километров, при такой черепашьей скорости дай бог успеть пройти маршрут за два дня. Только бы ничего не сломалось!
На первой же санитарной остановке возле очередного ручейка, через который Резчиками был штатно перекинут каменный мост, личный состав конвоя, воодушевленный спокойствием поездки, быстренько окропил колеса, коротко обменялся впечатлениями, а я приказал Алексею спешиться — мотоцикл был заброшен в кузов «Апача». Хватит зря драгоценный бензин жечь. Дорога просматривалась чуть ли не до горизонта. Вот бы она была такой же ровной и дальше! Но грунтовка есть грунтовка, не разгонишься.
— Знаешь, что написано на задней стенке бензовоза? — неожиданно спросил Лимон, устраиваясь в кузове. — Rihanna, прикинь…
— Да уж, с ковбойчеством тут как-то не особо, — подтвердил я.
Так и не купил себе стетсон, шляпы почему-то в Батл-Крик не в чести, все носят пошлые бейсболки или кепи. Американцы что-то упускают. Если от тебя ждут легенды — дай ее, не теряй так легко наследие. Аукнется.
Вскоре скуку как рукой сняло, вдали, к югу от нас, показалось огромное стадо бизонов.
Если смотреть невооруженным глазом — просто темная «живая линия» на границе неба и земли. Стадо медленно мигрировало на запад, огибая озеро Мичиган, которого с дороги уже не видно. Через бинокль можно разглядеть отдельных особей, отставших от собратьев. Да уж, зауважаешь… Массивный череп, мощные рога, полого загибаясь наверх, расходятся в стороны, прикрывая выдающийся затылок. Весят они, кстати, больше тонны, представляете!
Местные не бьют бизонов ради мяса, которое не отличается гастрономическими качествами, жесткое. Отстрел ведется исключительно ради шкур, из них делают отличные, очень прочные и износостойкие приводные ремни для самых разнообразных агрегатов — на Платформе-5, как было и на Лете, царствуют дизельпанк с паропанком.
Охотиться на бизонов пешим ходом — чистой воды самоубийство. Если вся эта рогатая лава внезапно снимется с места — хана, от стрелка останется лишь мокрое пятно на потрескавшейся от жары земле. Поблизости нет больших рек, чтобы бить их с воды, охотники используют байки или лошадей. Рельеф настолько сухой и гладкий, что по нему вполне можно передвигаться без дорог на любой колесной технике, хоть на легковушке. Занимаются этим промыслом чаще всего индейцы.
Горный хребет справа отступил, теперь прерия расстилалась по обе стороны от трассы Санта-Фе. Ага! Вот и то место, где огромное стадо переходило дорогу! Господи, да тут как будто два десятка тракторов прошло с плугом! После прохода армады копытных по степи пролегла широкая полоса вспаханной и отлично унавоженной земли.