Побеги любви
Шрифт:
– Значит, ты не пробовала использовать против него женское оружие?
– Какое оружие?
– Твою красоту. Его влечение. Тогда возможно добиться даже брака, тем более имея от него ребенка.
– Он никогда…
– Он может прийти к тому, если будет хотеть тебя достаточно сильно. И ты можешь заставить его хотеть. Ты можешь заставить его даже полюбить тебя, если постараешься.
Любовь? Что общего у Уоррика с этим нежным чувством? Будет ли он в любви таким же страстным, как в ненависти? Нет, что это с ней? Даже абсурдно думать такое.
Однако Милдред еще не закончила.
– Многие леди
– Он совсем не уродлив, – немедленно возразила Ровена. – Он даже красив, когда… он… улыбается. – Она тут же изумилась себе, поняв, что сказала что-то в защиту этого человека. – Ты сводишь меня с ума, Милдред, и эти прожекты – чистая фантазия. Уоррик не хочет от меня ничего, кроме ребенка. Один мой вид уже приводит его в ярость.
– Скорее, один твой вид приводит его в состояние возбуждения, и это он ненавидит. Но ты не дослушала. Я не говорю, что можно легко внушить ему мысль жениться на тебе. Я говорю только, что его можно натолкнуть на это. Прежде всего, ты должна избавить его от враждебности по отношению к тебе, что потребует усилий с твоей стороны. Направляй его мысли на другие вещи, а не на воспоминания о причиненном ему ущербе. Смущай его. Делай не то, что он ожидает. Сознательно соблазняй его. Если бы он увидел, что ты хочешь его, несмотря на его угрозы, все обернулось бы к лучшему. Ты совершенно сбила бы Уоррика с толку, и он начал бы больше времени думать об этом, а не о тех маленьких пакостях, которые может тебе учинить. Не хочешь ли попытаться?
– Я могу предвидеть только, что останусь в дураках, если попытаюсь сделать нечто подобное. Ты обманываешь сама себя, Милдред, выдавая желаемое за действительное.
– А если нет? Разве тебе нравится, как он сейчас с тобой обращается?
– Нет, – прошептала Ровена.
– Тогда используй свое оружие. Покажи ему девушку, которой ты была до прихода д'Эмбреев. Против твоего обаяния никто не мог устоять, что подтвердит каждый человек, который тебя знал.
– Я не думаю, что смогу стать опять той беззаботной и счастливой девушкой.
Милдред наклонилась к ней и обняла за плечи.
– Я понимаю, моя дорогая. Все – что нужно – изобразить это. Сможешь ли ты?
– Возможно.
– Тогда попытаешься?
– Я должна подумать сначала. Я не уверена, что хочу привлечь внимание Уоррика к себе больше, чем привлекаю сейчас. – Ровена вздернула подбородок. – И я не уверена, хочу ли перестать его ненавидеть.
Милдред усмехнулась.
– Тогда не переставай. Просто не давай ему увидеть твоих настоящих чувств. У него все, что он чувствует, написано на лице, тогда как для тебя это не будет сложно. Однако будь уверена, когда он изменится и начнет ухаживать за тобой, может статься, ты будешь так же увлечена этой игрой, как и он, и обнаружишь, что можешь не только ненавидеть.
Мысль об ухаживании за ней Уоррика де Чевила показалась Ровене настолько смехотворной, что она не стала спорить. Кроме того, она уже порядком устала от обсуждения этой темы и перевела разговор на другое.
– Как получилось, что мы оказались одни в этой комнате?
Ведь это же швейная.
– Да, но я послала женщин поэкспериментировать с новым красителем.
Ровена засмеялась, увидев смущенный взгляд Милдред.
– Уж не тот ли ужасный зеленый, который мы сделали в прошлом году?
– Точно. Но я не сказала им, что он ужасный. Я сказала, что им можно получить очень красивый оттенок, так что они долго провозятся, пытаясь получить его. Потом я признаюсь, что забыла сообщить об одной добавке.
– Разве ты управляешь швейной? Как ты могла приказать им?
– Нет, но я теперь служанка при двух дочерях лорда, поэтому женщины из швейной выполнили мой приказ без единого слова.
– И как тебе нравится прислуживать его дочерям?
Милдред фыркнула.
– Это две такие испорченные эгоистичные стервы, каких трудно сыскать. Лорд Уоррик не оказал мне услугу, приставив к ним, но, по чести сказать, я не думаю, что он догадывается, насколько они испорчены. Девицы достаточно попользовались тем, что он отсутствовал.
– Да, его проклятая война с Гилбертом и Бог знает с кем еще. Ты не слышала, он больше никуда не собирается?
– Это было бы не очень удачно, моя детка. Нужно, чтобы он находился здесь для того, чтобы ты могла обернуть ситуацию в свою пользу. Если он скоро уедет, твое положение отнюдь не прояснится от этого.
– Нет, будет наполовину легче.
– А если тебя опять отправят в темницу?
Это возможно, и не было гарантии, но Джона Гиффорда опять назначат к ней. Но альтернатива – соблазнять Уоррика… она не хочет об этом думать, не может. Ровена взволнованно вскочила:
– Лучше я пойду, а то нас найдут и накажут обеих.
Милдред возразила:
– Это женский этаж. Он вряд ли сюда поднимется…
– Он сделал это ночью, – резко бросила Ровена, направляясь к двери. Но тут она остановилась и, нахмурившись, спросила: – Что ты имела в виду, когда сказала, что это теперь в его характере – месть?
– Ты не слышала, что с ним случилось шестнадцать лет тому назад?
– Уоррик говорил что-то о том, как кто-то захватил Фулкхест в его отсутствие. Про это?
– Да. Лорда Уоррика не было здесь, в то время он находился на службе у другого лорда, а то бы без сомнения его бы убили, как и всю его семью.
– Осада?
– Нет, предательство. Как мне говорили, один барон, по имени сэр Эдвард Байнарт, обхаживал Фулкхеста и леди Изабеллу, мать Уоррика. Байнарт звался другом семьи, никто ничего не подозревал о его планах, и в один из своих визитов он совершил то, что намеревался. Он дождался, пока все заснули, потом послал небольшую вооруженную группу своих людей разоружить воинов и слуг. Затем он вошел в покои и убил лорда на глазах леди Изабеллы. Этот дурак думал, что она испугается, но он не учел, как леди Фулкхест любила мужа. Она тут же набросилась с обвинениями на Байнарта, оскорбила его перед всеми его людьми, и он убил ее. Две сестры Уоррика, считая, что их ожидает та же судьба, спрыгнули с парапета, одна разбилась сразу же, другая умерла через несколько дней.