Побелевший воин (Человек с белым лицом)

Дойл Артур Конан

Старик довольно потер морщинистые руки.

— Вот именно, сэр. Таким он был всегда. Во всем парке нет ни одного дерева, которое не облазил бы наш мальчуган. Ничто не могло испугать его. Да, — со слезами в голосе добавил старик, — он был необыкновенным ребенком и… он был необыкновенным человеком.

При этих словах я вскочил с места.

— Послушайте, Ральф, вы произнесли слово «был», как будто Годфри уже нет в живых! Что это значит? Сейчас же ответьте мне.

Я крепко схватил старика за плечо. Он старался вырваться, во не мог.

— Я не знаю, что вы имеете в виду, сэр, — пробормотал он, — я не имею права вмешиваться

не в свое дело. Спросите лучше хозяина.

— На один вопрос вы мне все-таки ответите, Ральф. Иначе я не выпущу вас из этой комнаты. Жив Годфри или мертв?

Я пристально глядел на Ральфа. Лицо старика перекривилось, словно от сильной боли. Глаза наполнились слезами. Крепко стиснутые губы не могли вымолвить ни звука. Наконец он прошептал:

— Лучше бы он умер.

Растерявшись от неожиданности, я отпустил его плечо. Он воспользовался этим и выскользнул из комнаты.

Можете представить себе, мистер Холмс, в какое смятение чувств привели меня слова старого слуги. «Что мог сделать Годфри такого, чтобы любящий слуга предпочел видеть его мертвым? — лихорадочно рассуждал я. — Неужели он оказался вовлеченным в преступление, настолько серьезное, что оно затрагивает честь семьи и суровый глава семейства скрыл его от всего мира, чтобы скандал не получил огласки? Годфри всегда был отчаянным малым. В то же время он легко поддавался постороннему влиянию. Наверное, он попал в руки каких-то негодяев, которые воспользовались его доверчивостью и великодушием. В таком случае, — думал я, — мой долг быть около Годфри в это тяжелое для него время».

С этими мыслями я случайно поднял голову, и… кого, как вы думаете, мистер Холмс, я увидел в саду около моего окна? Его, Годфри Эмсуорда!

В этом месте своего рассказа мой посетитель пришел в такое волнение, что не мог сразу продолжить.

— Я вас слушаю с большим вниманием, мистер Додд, — сказал я. — Ваша история становится все более интересной.

— Лицо Годфри было прижато к оконному стеклу, — продолжал Додд. — Я не совсем плотно прикрыл окно шторой. Я отчетливо видел всю фигуру Годфри. Но мое внимание привлекло его лицо. Оно было мертвенно-бледное, такой белизны я никогда не видел у живых людей. Наверное, так выглядят привидения. Надо сказать, что Годфри произвел на меня жуткое впечатление. И не только из-за неестественной белизны лица, призрачно светившегося в темноте ночи. На какую-то секунду его глаза встретились с моими. Его взгляд, жалкий, виноватый, поразил меня. Это было столь непохоже на обычное для моего друга выражение мужественности и веселой беспечности, что я содрогнулся от ужаса. Заметив, что я смотрю на него, он тотчас же отскочил от окна и исчез в темноте.

Но я недаром прошел школу солдатской жизни. Она учит действовать молниеносно и сохранять присутствие духа. Не успел Годфри исчезнуть, как я подбежал к окну и попытался распахнуть его, чтобы выпрыгнуть в сад. Но крючки заржавели и не сразу поддались. Через минуту я бежал по тропинке, которую, как я полагал, выбрал Годфри.

Тропинка была освещена скудным светом луны, и мне чудилось, что впереди маячила какая-то фигура. Я окликнул Годфри, но не получил ответа. Добежав до разветвления дороги, в нерешительности остановился и вдруг отчетливо услышал стук захлопнувшейся двери. Я понял, что Годфри скрылся от меня. Что оставалось делать? Я печально побрел обратно. Остаток ночи я потратил на мучительные попытки разобраться в странных фактах, с которыми столкнулся.

За

завтраком хозяин дома был менее суров, чем накануне. Миссис Эмсуорд заметила, что по соседству с усадьбой есть некоторые достопримечательности, которые стоит посетить. Я немедленно использовал эту возможность и спросил, не могу ли я с этой целью продлить свой визит еще на сутки. Мой план не привел в восторг хозяина, во тем не менее разрешение было дано.

Я решил потратить целый день на розыски той таинственной двери, за которой скрылся мой друг. Если бы Годфри пожелал, он легко мог бы скрываться от меня в самом доме — в нем легко поместился бы целый полк. Однако я был уверен, что Годфри где-то в парке. Но где и почему — это было для меня загадкой.

После завтрака мои хозяева, видимо, занялись своими делами и перестали обращать на меня внимание. Я воспользовался этим, чтобы заняться тщательным обследованием парка. Мое внимание привлек уединенный павильон, расположенный в конце боковой аллеи. Не отсюда ли донесся до меня звук захлопываемой двери? Я приблизился к павильону, беспечно насвистывая какой-то веселый мотив с видом человека, бесцельно слоняющегося по парку. В это время из домика вышел человек невысокого роста с окладистой бородой и, к моему удивлению, тщательно запер за собой дверь. Увидев меня, он резко остановился.

— Кто вы такой? Вы гость? — не поздоровавшись, спросил он.

Я объяснил ему, что приехал навестить родителей своего закадычного друга Годфри.

— Как жаль, что мой друг сейчас в отъезде, — добавил я, — он был бы очень рад повидать меня.

— Да, очень жаль; надеюсь, что в другой раз вам больше повезет.

С этими словами мой собеседник сухо поклонился и пошел по направлению к дому, мне не оставалось ничего другого, как последовать его примеру. Отойдя на несколько шагов, я оглянулся и увидел, что человек с бородой стоит за деревом и наблюдает за мной.

И все же мне удалось достаточно хорошо разглядеть павильон, когда я проходил мимо. Окна были плотно зашторены, весь домик производил впечатление необитаемого.

Я понимал, что должен соблюдать крайнюю осторожность. Малейшая оплошность — и я могу попасться. В этом случае мне попросту предложат убраться, и мои розыски ни к чему не приведут. Поэтому я решил дождаться ночи.

Когда все стихло, я тихо выскользнул из окна и направился к таинственному павильону. Кроме штор, на окнах были еще и ставни. Через одну из них пробивался свет. Как раз в этом месте штора была прикрыта неплотно, так что с большим трудом можно было разглядеть внутреннее убранство комнаты. Она была уютной и хорошо обставленной. У стола сидел мой утренний знакомец. Он курил трубку и что-то читал.

— Что именно? — прервал я Додда.

Он был озадачен моим вопросом.

— Неужели это имеет какое-либо значение?

— Весьма существенное.

— Я не обратил внимания…

— Может быть, вы хотя бы заметили, что он держал в руках — книгу, газету или журнал?

— Пожалуй, скорее всего эта штука напоминала журнал, — подумав, ответил Додд, — но в то время мне было не до таких пустяков.

В комнате находился еще один человек. Я не видел его лица. И все же я не сомневался: это Годфри. Я узнал его фигуру, его плечи, его шею. Он сидел лицом к камину в позе человека, подавленного большим горем. Я застыл у окна как вкопанный. Вдруг я почувствовал на своем плече чью-то тяжелую руку: рядом со мной стоял полковник Эмсуорд.