Побратим
Шрифт:
– Растуды ее в качель, – философски произнес он, после того как изучил свои ощущения, ощупывая свою, теперь уже целую, голову. – Расскажи кому – не поверят. Не, ну прям как новый стал. – Он нагнулся и постарался коснуться пальцами пола и ему это легко удалось. – Едрена кочерыжка… И сколько ж времени я тут провалялся?
– Двадцать восемь минут, – сказал Моррис, изучая данные полученные с его капсулы. – Кроме лечения раны, капсула еще немного почистила почки, печень, сосуды, суставы, в общем, всего понемногу. Омоложением это не назовешь, но… На данном оборудовании больше не сделать. – Моррис был в настроении поговорить, тем более, что в помещении кроме них никого
– Все отлично, док. – Петрович наслаждался своими ощущениями. – Я уже и забыл, когда так себя чувствовал.
В этот момент следующая капсула издала звук и крышка открылась. В ближайшие полчаса еще пять бойцов покинуло свои капсулы и, одевшись в новое белье, обменивались своими мыслями и ощущениями. Так как остальным находившимся в капсулах бойцам предстояло лежать еще минимум минут сорок, Петрович попросил Морриса позвать Николая и спросил, где можно устроиться, чтобы подшить новую форму, ну и чтобы, никому не мешая, поговорить за жизнь. Ну и оружие свое потребовали обратно, на всякий случай.
Подошедший Николай предложил переместиться с шитьем на свежий воздух, предварительно выбрав себе новое оружие. Проводив бойцов в “арсенал”, Николай озадачил их ассортиментом. Бойцы, вооруженные до этого обычными трехлинейками, несколько оробели от обилия автоматического оружия, но быстро с этим справились и пошли на поводу у своих хомяков: пользуясь случаем выбрали себе автоматы и по пистолету, только Петрович взял СВТ-40, объяснив это тем, что привык к солидному оружию, а не к трещоткам. Николай улыбаясь наблюдал, как бойцы нагребают патроны – склад, складом, а человек испытавший в бою, что значит нехватка патронов, будет нагребать их с запасом. Они хотели еще и гранат набрать, но Николай сказал, что на корабле они им точно не понадобятся, а когда они соберутся “прогуляться”, то возьмут сколько захотят.
“На улицу” бойцы выходили уже вооруженными. Хоть Николай и говорил, что поблизости никого нет и что сканеры корабля охраняют лучше любых постов, Петрович сказал, что порядок есть порядок. Хоть посты и не выставили, но и оружие в челноке не оставили. Усевшись на стащенные в кружок бревна, бойцы быстро приводили форму в порядок и негромко переговаривались. Николай не стал к ним подсаживаться, понимая, что им нужно немного прийти в себя и обсудить свои впечатления.
Он отошел в сторону, чтобы не подумали что он подслушивает и, постелив в тенечке на траву захваченную с челнока плащ-палатку, с удовольствием улегся. Его уединение нарушил приход Крома:
– Не помешаю?
– Нисколько, – сказал Николай немного подвигаясь. Ему с Кромом даже не получилось еще нормально поговорить. События шли одно за другим, так что времени на разговоры не было. Только сейчас выпала действительно свободная минутка. – Как думаешь, Кром? Что дальше?
– То, что и планировали, Коля. Людей набирать, лечить, учить воевать. Как я посмотрел, воевать они толком не умеют – бесполезные страшные потери. Кстати, очень хорошо, что мы склады эти нашли и формой запаслись
– Это почему?
– Понимаешь, Николай, я ведь кроме чисто военных предметов, таких как тактика и стратегия, еще и психологию немного изучал. Если хочешь успешно командовать людьми, нужно понимать поступки, их причины и так далее. Так вот, когда люди одеты в форму, они понимают, что они не толпа, а часть вооруженных сил – армии. Повышается самоуважение, решаются вопросы с дисциплиной – если ты в армии, то должен выполнять приказы, соблюдать субординацию. А нам надо превратить случайным образом набранных людей в действующую боевую часть, в одну команду. Кстати, для достижения этой цели, мы примем участие в войне – где же еще набираться боевого опыта, как не там. Таким образом, мы решим сразу несколько задача: во-первых, мы поможем вашей армии, нарушая тылы и коммуникации противника, во-вторых, научим людей успешно воевать и побеждать, в-третьих, после возвращения к своим, у вас будет отличное оправдание того, где вы были – вели бои на территории, временно оккупированной противником.
– Ну что ж, придумано неплохо, осталось выполнить.
– А вот этим мы скоро и займемся – как только закончится лечение тяжелораненых, мы начнем планировать, как увеличить количество людей. Тут есть несколько мыслей, но, опять же, надо их хорошо обдумать.
– Не поделитесь?
– Почему же, поделюсь, конечно. Мы запустили несколько ботов-разведчиков и изучили прилегающую местность. В пяти километрах от этого леса мы обнаружили место, куда ваш противник сгоняет пленных. По предварительным прикидкам там сейчас находится порядка полутора-двух тысяч человек.
– Предлагаете их освободить?
– Сейчас сил для этого недостаточно. Для охраны там задействовано до двухсот человек противника, а у нас, с учетом моих бойцов тридцать пять человек. Чувствуете разницу?
– А если сделать так, как на складе? Усыпить охрану, а потом освободить людей?
– Так конечно можно сделать, но сразу скажу – я против. Во-первых, людей в лагере гораздо больше, чем мы сможет эффективно обучить. Взять только часть и бросить остальных? Далеко ли они уйдут? Они опять попадут в плен и тогда о секретности придется забыть – противник узнает о том, что где-то здесь есть вооруженный отряд и начнется охота за нами. Тогда ни о каком обучении и речи не будет. Во-вторых: нашим людям надо набирать боевой опыт и освобождение пленных, своих будущих соратников, весьма хороший повод для этого.
– А что же тогда будем делать?
– От того места, где содержатся пленные, раза два в день отправляются небольшие колонны: человек по пятьдесят-шестьдесят пленных и небольшая охрана. Я предлагаю перехватывать такие колонны. Когда мы таким образом научим людей воевать и усилимся, то тогда можно будет приступить к более серьезным задачам, но никак не раньше.
– Ну что ж, я не пехотинец, но звучит все достаточно логично…
В этот момент к ним подошел Петрович:
– Можно присоединиться? Не помешал?
– Присаживайтесь, Афанасий Петрович.
Петрович подтащил небольшую корягу, присел на нее, неторопливо скрутил самокрутку, раскурил ее и сказал:
– Мы тут с мужиками посидели, покумекали и так и эдак… В общем, вопросы у нас есть. Нас конечно подлечили, оружие новое дали – тут все по честному, как оговорено было. А что дальше? А ну как мы задержимся? Что мы своим скажем? Где мы были, пока наши товарищи кровь свою проливали? За себя я не боюсь, чай, третья война у меня. Я еще в четырнадцатом с германцами воевал, такой как ты был. Потом гражданская, теперь от, опять германцы на нас полезли. Я как двадцать второго про войну узнал – сразу в военкомат пошел. Военком меня даже слушать не хотел – говорит, иди батя домой, сами, без тебя справимся… Как же, говорю, с германцами еще в прошлую войну воевал, подлую их натуру знаю. Уговорил его, воюю теперь. Но не об том речь. Мне то терять нечего, а пацаны эти? Катерина? Ежели кто с органов узнает? Расстреляют как дезертиров. Вот и думаю: как нам оговоренное выполнить и чтоб свои же к стенке не поставили.