Побратимы Гора
Шрифт:
– Лицемерие, это свобода свободных женщин, - отметил я.
– Но такая свобода не позволена рабыне, ведь так Господин?
– Нет, не позволена.
– Каждая женщина, в её сердце, страстно желает встать на колени перед сильным мужчиной, покориться его плети, принадлежать, подчиняться, и знать, что у неё нет иного выбора, кроме как отдать ему всю свою любовь и служение, полностью, без остатка.
– Ни один рабовладелец не позволит своей рабыне отдать ему меньше, чем всё.
– И рабыня желает отдать своему господину всё, и даже больше, - ответила Мира.
– Ты счастлива, будучи рабыней? – поинтересовался я.
– Да, Господин. Никогда прежде, за
– Просто, Ты оказалась на своём месте предписанном природой, - объяснил я.
– Да, мой Господин, - согласилась она, мимолётно целую меня.
– Думаю, теперь, тебе уже не надо завидовать рабыням.
– Больше я не завидую их рабству, - улыбнулась Мира, - теперь я и сама такая же рабыня. В своей неволе я стала такой же богатой внутренне и привлекательной снаружи, как они.
– Но, конечно, Ты представляешь те страдания и ужасы, которые иногда сопровождают судьбу рабынь.
– Конечно, поскольку мы находимся во власти наших владельцев во всех смыслах.
– И всё же Ты не расстроена, что стала рабыней?
– Нет, - признала она.
– Почему же? – поинтересовался я.
– То, что мы, по прихоти наших владельцев можем быть подвергнуты страданиям и ужасам, даже чтобы замученными или убитыми, если он того пожелает, ясно дает нам понять, что мы - действительно рабыни, что мы действительно собственность, что неволя, в которой мы оказались, действительно полная и абсолютная.
– Я понял, - кивнул я.
– У нас нет никакого другого пути, чтобы познать это, - сказала она.
– Я понял.
– Но мы знаем, что, хотя мы, с одной сторону, полностью лишены какого бы, то, ни было влияния, что с другой стороны мы можем сделать многое, чтобы управлять своим счастьем и качеством нашей жизни. Для этого надо всего лишь быть абсолютно послушными и полностью удовлетворять господина во всех смыслах и всеми путями.
– Вообще-то верно, - не мог не признать я.
– Также в неволе мы находим, что живем честно. Как ещё мы могли бы быть счастливы, и удовлетворены? – спросила меня рабыня.
– Я не знаю.
– И я думаю, что так же очевидно и несомненно, что, мужчины желают нас, дорожат нами, и любят нас, так же обладают нами способами, которых свободная женщина никогда не сможет узнать и понять.
– Это – тайна, скрытая между владельцами и рабынями, - улыбнулся я.
– Возможно, - засмеялась она.
– Но я сомневаюсь, что это, такая уж глубокая тайна, иначе свободные женщины не ненавидели бы нас так!
– Возможно, - улыбнулся я, признавая её правоту.
– А свои риски есть у людей любого положения. От свободных людей, по крайней мере, от мужчин, например, ожидают, что они, если потребуется, примут на себя защиту своего города, что связано с большими опасностями. От рабынь этого никто не ожидает, - заметил девушка.
– Это верно, - согласился я.
Рабыни, как кайилы, мебель, и прочая собственность ожидаемо не будут участвовать в обороне города. Безусловно, им можно было бы приказать заняться подкреплением стен или ворот, и тому подобными задачами.
Она положила руки на мою шею, поцеловала меня, и страстно прошептала:
– Представьте, что Вы - завоеватель и нашли меня в горящем городе, Вы же, не стали бы меня убивать, не так ли?
– Нет, - признал я.
– Вы сделали бы меня своей. Вы привязали бы меня к стремени Вашей кайилы. Вы протащили бы меня в Вашей колонне трофеев.
– Но также, тебя могли бы запрячь в фургон, чтобы помочь вывозить награбленное, - напомнил я.
– Да, Господин, - шептала она мне.
– Но я осталась бы в живых.
– Рабство иногда применяется к свободным людям, осуждённым за преступления, -сказал я.
– Особенно часто этот способ наказания употребляется по отношению к свободным женщинам, которые, будучи раздеты, найдены достаточно желательными для ошейника,
Это может быть сделано различными способами. Обычно, свободная женщина, бесцеремонно, просто порабощается. Она не заслуживает никакого рассмотрения, безотносительно её прежнего статуса. Она - женщина вражеского города, соответственно, она должна лежать в ногах завоевателя среди других трофеев. Воин может сковать таких женщин с помощью таких простых и эффективных устройствами, как наручники для больших пальцев, представляющие собой крошечные, соединённые кольца, с защёлкивающимся замком, или усложнённый из вариант с дополнительным кольцом для носа. Таким образом, приспособления для того, чтобы сковать десяток женщин, легко умещаются в углу ранца воина и весят не более нескольких унций. Если же города - давние противники, то усложнённый вариант таких кандалов, вместо кольца для носа может иметь кольца для ушей, в качестве жеста презрения.
Напомню, что проколотые уши, в культуре Гора, обычно, расцениваются, как метка - То, что я когда-то так ненавидела рабынь, а теперь выяснила, что никогда не
самых низких, самых презренных, но при этом самых чувственных из рабынь. Однако если быть совершенно честным, прокалывание ушей среди гореанских рабынь, в настоящее время, намного более распространено, чем это было несколько лет назад. Возможно, недалёк тот день, когда редкостью будет рабыня, которая ещё не почувствовала два укола иглы кожевника. Растущая распространенность прокалывания ушей, вероятно, стала результатом, по крайней мере, в значительной мере, того что это стимулирует сексуальную агрессию гореанских мужчин. Соответственно, девушки с проколотыми ушами, имеют тенденцию приносить более высокие доходы на невольничьих рынках. Следуя возникшей моде, работорговцы, склонны заранее проколоть рабыням уши, ещё до выставления красоток на прилавки торговых павильонов.
Некоторые девушки, зная, какими желанными это может их сделать, сами просят своего господина проколоть им уши. Прокалывание ушей не только символический жест или повышение эстетической привлекательности рабыни для своего хозяина, но оно может осязаемо возбуждать женщину, лёгкими касаниями серёжек кожи щёк или шеи.
Однако иногда бывает, что, свободная женщина скажем в захваченном городе, не просто раздета, брошена наземь и связана, чтобы позже быть переданной мастеру клейм для жгучего поцелуя его раскаленного добела металла.
Иногда, её предпочитают , раздеть и представить перед чиновниками, которые предлагают ей, рассмотреть выбор между благородным обезглавлива нием и рабством. Если она выберет рабство, то она, встаёт на циновку подчинения, и становится там, на колени, опустив голову вниз, и входит в рабский загон сама, или, скажем, полностью подтверждая своё рабство, ложится на живот перед чиновником, и целует его ноги.
Вопрос, в этом случае, задаваемый ей звучит следующим способом:
– Если Вы - свободная женщина, и заявляете Вашу свободу, тогда идите вперёд к плахе палача. Если же в действительности Ты - рабыня, и только притворялась свободной женщиной, то ступи, если Ты желаешь, на циновку подчинения и встань там, на колени, и этим актом закрепи, наконец, своё официальное рабство.