Побратимы Гора

Норман Джон

– Ты просишь мой ошейник? – спросил Сэйбар.

– Да, я прошу его.

Он взял один из ремней, которые он использовал только что для порки, и дважды обернув вокруг её шеи, завязал его на горле.

– У тебя есть он.

– Спасибо, - прошептала она, и, подняв голову, попыталась коснуться его рук губами, но он не позволил её губам дотронуться до себя, и маленькие руки коленопреклонённой женщины, лишь беспомощно задёргались в путах.

– Это ведь было бы прикосновение, не правда ли?
– иронично

спросил он.

– Да, - признала она.

– Какая Ты шустрая! – рассердился Сэйбар.
– Какая же Ты хитрая, коварная и бесстыдная самка слина!

– За что Вы так ненавидите меня?

– Ты думаешь, что я не вижу твоего притворства, твоего обмана?- закричал мужчина.

– Вы думаете, что всё это - только потому, что я не хочу умирать? – заплакала она.
– Вы думаете, что всё это - только потому, что я не хочу быть выброшенной в Прерии?

– Да!

– Нет. Нет!

– Разве нет? – спросил он.

– Нет! – крикнула она сквозь слёзы.

– Говори, - приказал Сэйбар со злостью в голосе. – Ты начинаешь меня утомлять.

– Но я - рабыня, - испуганно сказала она, и умоляюще посмотрела на меня, словно прося помощи.

– Это значит, что Ты, жалкая порабощенная девка, должна говорить правду, -объяснил я.

Она опустила голову и дёрнулась в своих путах.

– Я что, должен повторить приказ? – нетерпеливо поинтересовался Сэйбар.

Она подняла голову, и плача сказала:

– Я - рабыня, и я должна говорить правду. Простите меня. Я прошу Вас. Простите мне. Избейте меня, если Вы хотите.

– Да?

– Я хочу вашего прикосновения, - призналась она.
– Я прошу этого!

– Бесстыдная рабыня, - проворчал он.

– Но ведь рабыня может, и должна быть таковой, - улыбнулась она.

Он молчал и пристально смотрел на стоящую перед ним женщину.

– Вот уже два года, как я хочу быть вашей рабыней, быть покорной вашим желаниям, принадлежать вам, и если Вы пожелаете, терпеть вашу плеть.

– Лживая рабыня, - раздраженно сказал Сэйбар.

– Я хочу повиноваться вам, - сказала она.

– Лживая рабыня!

– Я люблю Вас, - вдруг заявила она.

– Лгунья!

– Увы, как я могу убедить Вас?

– Ты не сможешь! – крикнул он.

– Как же я смогу это сделать, если Вы не разрешаете мне это?

– Положи свои руки на её тело, - велел я Сэйбару.

– Я люблю Вас, - повторила она.

Я потрогал её и сказал:

– Она говорит правду.

– Я люблю Вас, - всхлипнула она.
– Поцелуйте меня, а потом выгоняйте меня, если хотите. Я пойду с радостью, если таково будет ваше желание.

И Сэйбар всё-таки поцеловал её. Я было улыбнулся, но вдруг он с гневным и разочарованным криком, ударил её по лицу, так что она завалилась на бок на земляной пол.

– Вы действительно думаете, что она говорит правду? – спросил он

меня.

– Да, - кивнул я. – и на твоём месте я бы испытал её, посмотрел, как она будет служить. Ну а если она не оправдает доверия, то выгнать её за ворота никогда не поздно.

Сэйбар пнул женщину, и грубо спросил:

– Как тебя зовут?

– У меня нет ещё имени.

– Это - подходящий ответ, - усмехнулся я.

– Ответ рабыни?
– спросил Сэйбар.

– Да, - кивнул я.

– Ты думаешь, что она – на самом деле рабыня? – ещё сомневался Сэйбар.

– Да. Для меня это очевидно. Теперь весь вопрос в том, интересна ли она тебе.

Сэйбар посмотрел вниз, на лежащую на боку нагую женщину.

– Каково подходящее имя для рабыни?

– Тука, - предложил я. – Неплохое имя.

«Tuka» - весьма распространённое рабское имя на Горе. Оно простое, чувственное и сочное. Большинство гореанских рабовладельцев, вероятно, знало одну или более девушек с таким именем.

– Ты – Тука, - назвал её Сэйбар.

– Я – Тука, - прошептала со счастливо улыбкой, названная рабыня.

– На колени, - скомандовал Сэйбар, и женщина, извиваясь в своих путах, поднялась на колени.

Она смотрела на него с любовью в глазах. Он тоже смотрел на неё, и в выражении его лица, как это ни странно, читалась невероятная нежность. Я видел, что ему стоит принять меры против слабости. Но я чувствовал уверенность, что он так и сделает. Уж кто-кто, а он слишком хорошо знал о проблемах и результатах, связанных с такой слабостью. И эти результаты, в конечном счете, оказываются трагичными для благосостояния обоих полов.

– Ну что, мне идти, открывать ворота?
– спросил мужчина от двери.

– Нет, не надо, - отмахнулся Сэйбар. – Я решил оставить рабыню, по крайней мере, на какое-то время.

Мужчины и женщины в вигваме приветствовали это решение. Мира стремглав бросилась к Туке и поцеловала её.

– Неплохо получилось, - похвалил я Сэйбара.

– Я - рабыня. Я - ваша рабыня, - заявила темноволосая девушка, опускаясь на колени перед Морковью.

– Я - рабыня. Я - ваша рабыня, - не отставая о подруги, признала блондинка, становясь на колени перед Капустой.

Одна за другой женщины Ваниямпи, робко и красиво, вставали на колени перед выбранными мужчинами, порабощая сами себя, и этим превращая мужчин в своих владельцев. Мне оставалось только надеяться, что они хорошо осознавали, что они делали, поскольку теперь они навсегда становились рабынями.

Мужчины и женщины, вскрикивая от удовольствия, со слезами в глазах от нахлынувших эмоций, целовались, трогали и любили друг друга.

– Мы можем забрать трупы Жёлтых Ножей, - предложил Кувигнака Сэйбару.
– Мы разрубим их и разбросаем в степи. Так что никто не узнает, что они встретили свой конец здесь.