Поцелуй анаконды (Сборник)
Шрифт:
– На втором ряду, напротив окна.
– Выходит, и он мог стать покойником?
– Ну да.
– Получается какая-то смертельная рулетка…
Присяжный поверенный развернулся и сделал несколько шагов по направлению к дому, в котором жили учителя городских гимназий. Окинув взглядом площадку, он поднял голову и сказал:
– Сдается мне, я знаю, откуда стреляли.
– Вероятно, из какого-нибудь окна? – предположил Нижегородцев.
– Не думаю. Однако не будем терять время. Если нас опередит Поляничко, то Леечкин вряд ли согласится продемонстрировать нам орудие преступления. А оно, как я полагаю, весьма необычно. Так что в запасе у нас осталось не более четверти часа.
Клим Пантелеевич направился к парадному. Доктор последовал за ним. Быстро поднявшись по скрипучим деревянным ступенькам на второй этаж, адвокат остановился и, указывая на слабоосвещенный настенной лампой потолочный люк, произнес:
– Надо бы отыскать дворника. Пусть замок откроет.
Не успел он произнести эти слова, как снизу послышались шаги и показался бдительный страж спокойствия жильцов.
– Ищете кого, господа? – справился дворник.
– Вас, любезный, вас. Только что из чердачного окна этого дома был произведен выстрел. Убили директора гимназии. Я – присяжный поверенный Окружного суда. Нам надобно осмотреть чердак.
– Да как же энто? – Мужик взмахнул руками. – Его высокородия не стало? Василия Поликарповича? Да кому же он воспрепятствовать мог? Не люди, а злыдни! А он мне, скажу я вам, завсегда на Пасху целковый вручал… Ах ты, Господи, горе-то какое Гликерии Доримедонтовне!
Дворник полез в карман зипуна и вынул связку ключей. Поднявшись по лестнице наверх, он вставил в замок один из них, но тот не проворачивался.
– Так-так! А замок-то новехонький. Мой-то со ржавчинкой был. А к ентому у меня ключа нема.
– Тогда перепилите его, – вмешался Николай Петрович.
– Не… тут зубилом надоть. Я мигом.
– И лампу, лампу не забудьте! – крикнул вдогонку адвокат.
Дворник исчез, но вскоре появился с «летучей мышью» [14] . Передав ее доктору, он двумя ударами, будто всю жизнь занимался лихим промыслом, сбил замок. Крышка люка откинулась, и он, пыхтя и чертыхаясь, залез на чердак и принял фонарь. За ним поднялся Ардашев, следом Нижегородцев. Заскрипели стропила. Запахло пылью и порохом. Уходящий свет еще проникал через небольшое окошко, расположенное почти у самого пола.
14
«Летучая мышь» – керосиновая лампа, фонарь.
Присяжный поверенный взял лампу и подошел к окну. Стекло с правой створки было аккуратно вытащено и стояло тут же, прислоненное к стенке. Рядом валялся кусок штапика. Отблеск «летучей мыши» выхватил из темноты ветхозаветную капсюльную винтовку. Она была привязана двумя веревками за шейку приклада и ложе таким образом, что ствол оказывался направленным вниз под углом примерно в сорок пять градусов. Курка не было вовсе, вместо него виднелся заостренный молоточек с заводной пружиной, внешне напоминающий механизм разобранного будильника. Он же и произвел удар. Это было видно по пробитому капсюлю, надетому на затравочный стержень. Все замысловатое приспособление удерживалось металлической скобой.
– Вот, Николай Петрович, полюбуйтесь! – показал адвокат. – Прелюбопытнейшее устройство на стволе. Благодаря ему и вылетела пуля, поразившая господина Мавилло. Злоумышленник выставил будильник на заданное время. Пружина раскрылась, молоточек ударил по капсюлю и произошел выстрел. Если я не ошибаюсь, это винтовка Шарпа. Такие выпускали в середине прошлого века.
– Да-с, Клим Пантелеевич, вы опять всех опередили. – В проеме люка раздался хриплый голос, и, точно гриб, вырос котелок Поляничко.
Когда полицейский забрался на чердак, за ним поднялись Леечкин и Каширин.
– Снимем отпечатки пальцев, может, что и обнаружится, – осматривая оружие, предположил следователь.
– Само собой, – согласился Поляничко. – Только проку от этого не будет. У нас в основном карточки на каторжан, а здесь, как я вижу, ученая голова работала.
– Что ж, господа, по-моему, мы с Николаем Петровичем вам уже не нужны, – предположил адвокат.
– Да-да, конечно, – кивнул Поляничко, – можете быть свободны. – И вдруг, обернувшись к Ардашеву, спросил: – А что если завтра я загляну к вам на часок-другой? Не возражаете?
– Буду рад, Ефим Андреевич, приходите.
– Вот и договорились!
Уже на улице доктор принялся рассуждать:
– Получается, что преступник заранее знал, где будет находиться Мавилло, так?
– Здесь нет ничего сложного. Директор гимназии всегда по четвергам приходил в библиотеку и садился у окна. Это происходило почти в одно и то же время. Из уважения к нему в этот день его место старались не занимать.
– М-да, – задумчиво протянул Нижегородцев. – Выходит, любой мог подняться на чердак, приспособить винтовку, завести устройство и уйти куда-нибудь подальше, чтобы обеспечить себе alibi?
– Вы правы, – согласился Ардашев. – Но если бы я планировал убийство, то предпочел бы более изящный вариант: быть рядом с жертвой.
– Но зачем?
– Во-первых, на тебя никто не подумает, а во-вторых, если ненавидишь человека, то можешь насладиться его смертью.
– Но ведь есть риск и самому пострадать?
– При таком угле наклона ствола по отношению к окну первого этажа это возможно лишь при условии, если вы, как и господин Мавилло, расположитесь в непосредственной близости от окна. А чуть поодаль, допустим, на два аршина внутрь комнаты, находится мертвая зона, недоступная для пули. Тот, кто планировал это преступление, наверняка об этом знал.
– Значит, убийца среди тех, кто был в читальной зале?
– Совсем не обязательно, но исключать этого варианта нельзя.
– Да разве инженер Вахтель, письмоводитель Каюмов… – Нижегородцев остановился. – Или я – способны на смертоубийство?
Ардашев остановился и, смерив собеседника внимательным взглядом, заключил:
– Вы, Николай Петрович, сможете убить человека лишь в самом крайнем случае. Допустим, если он будет угрожать вам или вашей семье. А когда такое случится, вы будете раскаиваться до самой смерти. Может, даже часовеньку воздвигнете рядом с могилой злоумышленника. А вот инженер Вахтель – другого поля ягода. В карты он не играет, за бильярдным столом не стоит, не пьет и даже не курит. Не разговорчив, но учтив. Мечтает изобрести двигатель, который работал бы не на бензине, а на воде. Что ж, не спорю, идея интересная, но несвоевременная, потому что даже те самодвижущиеся экипажи, которые работают на бензине, пока не очень-то надежны. Сегодня путешествие на поезде более комфортно, нежели на моторной коляске. Вот обидьте такого тихоню, скажите ему, что все его труды бессмысленны, и я не уверен, что это вам не аукнется. Нет, такой субъект не зарежет и голову дубиной не разобьет, а придумает более изысканный способ лишения жизни. Один из примеров вы только что видели. Кстати, не знаете, не было ли у него конфликтов с покойным Василием Поликарповичем?