Поцелуй горца
Шрифт:
— Насколько я поняла, до завтра ты ничего не сможешь мне доказать?
— Как я и обещал, завтра ты удостоверишься, что я говорил правду. Но это ничего не меняет. Ты останешься со мной по своей воле? Поможешь завтра осмотреться на этом месте?
Она осторожно запустила пальцы в его волосы, и от этой простой ласки у Друстана вырвался полувздох-полустон.
— Айе, Друстан МакКелтар, — ответила Гвен, прекрасно имитируя говорок горца. — Я останусь с тобой до завтра.
Он громко рассмеялся и притянул ее к себе. Он страстно желал касаться ее, заниматься с ней любовью, однако понимал, что если сейчас он будет настойчив, то потеряет даже возможность обнять Гвен.
— Вот и хорошо. Ты не безнадежна,
В эту ночь Гвен Кэссиди спала в объятиях горца, среди древних развалин на ложе из маргариток. В серебристом свете луны она казалась трогательной и беззащитной, как ягненок. И каким бы хищным волком не чувствовал себя МакКелтар, в эту ночь он приказал себе ограничиться простым объятием.
9
23 сентября
10:23 р. т.
Весь день прошел в поисках, но плит они так и не нашли. Когда небо потемнело и стало темно-синим и замерцали первые звезды, Друстан сдался и сложил костер в круге камней — так, чтобы он освещал место будущего ритуала.
Ритуал мог пойти не так, как надо. На этот случай у Друстана были свои соображения: он хотел как можно больше рассказать о том, что произошло перед его исчезновением. А еще ему определенно пригодится ее рюкзак. Копаясь в руинах, он подробно рассказывал обо всем, что случилось до его похищения.
Гвен недоверчиво изгибала брови, но все же внимательно слушала его объяснения. Он вспоминал, как получил записку с предложением немедленно явиться на поляну возле озера за замком, если хочет узнать имя Кемпбелла, который убил его брата. Боль потери жгла Друстана огнем, и, схватив оружие, он помчался к озеру, не взяв с собой даже охраны. Жажда мести лишила его способности здраво мыслить.
Он рассказал о том, как по пути к озеру испытывал нарастающую усталость и головокружение. Наверное, его предварительно опоили чем-то. Добравшись до опушки возле озера, он просто упал. Ноги и руки не двигались, веки словно налились свинцом. Друстан чувствовал, как с него снимают доспехи и оружие, как рисуют на его груди непонятные символы, а потом он погрузился в сон, от которого очнулся только после ее падения.
Он рассказал ей о своей семье, об умном и задиристом отце, об их любимой домоправительнице Нелл, которая практически заменила Друстану мать. Рассказал о молодом священнике, мать которого предсказывала судьбу и постоянно гонялась за ним, стараясь что-то прочитать по его руке.
Горец на время забыл о печали и увлеченно вспоминал истории из своего детства и их с Дугом проделки. Когда он говорил о своей семье, скептический взгляд Гвен становился мягче, и она слушала с искренним вниманием. Она смеялась над выходками Друстана и его брата, улыбалась бесконечным препирательствам Сильвана и Нелл. По легкой задумчивости, то и дело появлявшейся на лице Гвен, Друстан понял, что эта девушка видела не так уж много любви даже в те времена, когда ее семья еще жила на свете. «А у тебя есть братья или сестры?» — спросил он. Она покачала головой. «У моей мамы были проблемы по женской части. Я родилась довольно поздно, а после моего рождения врачи сказали, что детей у нее больше не будет». — «Почему же ты сама не вышла замуж и не родила наследника?» Она отвернулась, избегая его взгляда. «Я просто не нашла подходящего мужчины». Нэй, в ее жизни было не так уж много хорошего, но он с удовольствием это изменит. Он с радостью сделает что угодно, чтобы увидеть счастье в ее глазах.
Друстан желал Гвен Кэссиди. Он хотел стать для нее «подходящим мужчиной». От одного ее запаха у него начинала кружиться голова. Он хотел, чтобы она настолько привыкла к его телу, к наслаждению, которое он может
Но этому не суждено сбыться. Как только он исполнит ритуал и Гвен поймет, кто он на самом деле и что он с ней сделал, она, скорее всего, его возненавидит. И все же у него не было выбора.
Друстан взглянул на серп луны, плывущий по темному небу, и жадно вдохнул, вбирая в себя сладкий запах шотландской ночи. Время почти пришло.
— Оставь, Гвен, — сказал он. Его тронуло то, что девушка не собиралась сдаваться. Пусть она считала его сумасшедшим, но она помогала ему исследовать руины. — Пойдем со мной к камням.
Им осталось пробыть вместе около часа, и этот час горец хотел провести у костра, обнимая ее. Конечно, на самом деле ему хотелось сорвать с нее одежду и заняться любовью, однако это было так же возможно, как то, что потерянные плиты вдруг материализуются перед ним из ночного воздуха.
— Но мы же не нашли плиты. — Гвен повернулась к Друстану и отбросила волосы с глаз, нечаянно мазнув грязью по щеке.
— Уже слишком поздно. Время почти пришло, а эта световая трубка, — он указал на ее фонарик, — не поможет нам найти то, чего здесь нет. Было глупо и наивно надеяться, что плиты уцелели при разрушении замка. Если мы до сих пор их не нашли, то лишний час поисков ничем нам не поможет. Пойдем. Я хочу, чтобы этот час ты провела со мной.
Прошлой ночью они спали рядом, и, когда Друстан проснулся, он долго любовался лицом Гвен, таким невинным и доверчивым во сне. А потом он поцеловал ее в губы, и девушка открыла глаза. Еще не совсем проснувшаяся, с розовым следом от его свернутой футболки, из которой Друстан сделал подобие подушки, Гвен вызвала в горце прилив нежности, которой он в себе даже не подозревал. Желание обладать этой девушкой, не угасавшее с того самого момента, как он впервые увидел Гвен, внезапно смешалось с другим, куда более сложным чувством. Будь у них немного больше времени, эта смесь могла бы превратиться в любовь. Ему хотелось не просто затащить ее в постель и насытить наконец свою похоть, нет: Друстану хотелось, чтобы их судьбы переплелись, он испытывал ту самую смесь восхищения, страсти и понимания, которая способна связать мужчину и женщину на долгие годы. Гвен была для него идеальной парой.
Сейчас она бродила в кругу камней, явно не собираясь прекращать поиски, пока каждый камень не будет перевернут и тщательно осмотрен: еще одна черта, которая ему в ней нравилась, — настойчивость.
— Почему ты не хочешь рассказать мне о своем плане? — Весь день она пыталась выспросить у него подробности, но Друстан ограничился тем, что сказал: им необходимо найти семь каменных плит с высеченными на них символами.
— Я сказал, что представлю тебе доказательства, и я собираюсь это сделать.
Часы тянулись, а они копали, искали, отбрасывали булыжники, сдвигали камни — и надежда Друстана угасала с каждым новым найденным черепком. Эти обломки — все, что оставило от его клана беспощадное время.
Настал момент, когда Друстан понял тщетность их поисков. Он отправил Гвен в деревню со списком вещей, которые им понадобятся, а сам решил подумать в одиночестве, не отвлекаясь. Пока ее не было, он успел помедитировать над символами, справиться со сложными подсчетами и приблизительно сформулировать три недостающих уравнения. Очень скоро предстоит узнать, насколько верны его расчеты. Меньше чем через час они проверят точность магического «прицела» — Друстан собирался попасть в прошлое через две недели после смерти брата. Точнее — через две недели и один день. Он был почти уверен, что не ошибся. Ошибка могла привести к самому худшему.