Поцелуй Кирэлла

Айдем М. К.

— А когда Драгуны научаются переходить?

— Только на пятидесятом году жизни.

— Понятно, значит, у твоих родителей вас было семеро.

— Да. Я самый старший.

— И ты жил с родителями до ста лет?

— Да. Драгуну не разрешается покидать родителей до тех пор, пока он не будет считаться взрослым и способным выжить самостоятельно.

— И когда это происходит?

— Когда происходит первый Жар соединения.

— В сто лет.

— Примерно в то же время, да. Многие по-прежнему остаются со своими

родителями, но мои братья и сестры уж очень надоедливы, так что я ушел из дома сразу же, как это стало можно.

— Это ужасно! — она оттолкнула его. — Ты должен ценить свою семью! А что, если их вдруг отнимут у тебя?

Ее слова прозвучали резче, чем она хотела.

— Я ценю их, — он тоже сел, удивленный напором ее слов. — Я перебрался всего лишь на соседний горный хребет, Осень, чтобы быть рядом на случай, если отцу понадобится моя помощь. Но я просто не мог больше жить во всем том хаосе.

— Хаосе?

— Да. Молодые Драгуны всегда испытывают себя, когда приобретают новое умение. После первой трансформации они не всегда могут контролировать свой огонь. Мой брат, Зеб, выдыхал пламя всякий раз, когда смеялся. Однажды он поджег волосы моей сестры, Никси, и она чуть не сожгла дом, когда гналась за ним, плюясь огнем. Зебу повезло, что отец был рядом и не позволил ей испепелить его.

Осень помимо воли рассмеялась, представив себе картинку.

— Это не смешно, — Кирэлл попытался говорить резко, но не смог сдержать улыбку. — Всегда было что-то в этом роде. Поэтому, как только я смог, я обзавелся собственным жильем. А теперь расскажи мне, где живешь ты.

— Я? — веселье Осени улетучилось. — Я живу с Кристи. Ты уже знаешь это.

— Да, но почему? Почему ты живешь с Кристи, а не со своей семьей? Ты слишком молода, чтобы жить самостоятельно.

— По человеческим меркам — нет, — отрезала она, — и я не живу со своей семьей, потому что они умерли.

— Все до единого? — Кирэлл не мог в это поверить. Как бы ни раздражали его братья и сестры, он не мог представить свою жизнь без них.

— Да. Мама и папа были единственными детьми в семье. Их родители тоже умерли. Так что нет, у меня нет семьи.

— Мне очень жаль, Осень. Как бы ни раздражала меня иногда моя семья, я очень дорожу ими.

— Надеюсь, что так, потому что потерять их… — Осень почувствовала, как у нее сдавило горло, и поняла, что не может продолжать, поэтому сменила тему. — Расскажи мне побольше о мире Драгунов, которым ты правишь.

— Я не «правлю» Монду, — возразил Кирэлл. — У нас есть Совет старейшин, членом которого является мой отец. Они решают любые споры, которые возникают в нашем мире.

— Но ты же сказал, что ты высший из Праймов.

— Да, но мои отец, мать, братья и сестры равны мне. Быть высшим из Праймов означает только то, что нет Драгунов более могущественных, чем мы.

— Расскажи мне еще, пожалуйста…

Глядя в ее зеленые глаза, Кирэлл осознавал,

что мало в чем может ей отказать, но он просто не знал, что сказать ей.

Осень наблюдала, как Кирэлл думает, что сказать, и поняла, что если хочет получить ответы на свои вопросы, то должна их задать.

— Ты сказал, что все Праймы, независимо от цвета, имеют черные кончики на концах волос и на чешуе, — протянув руку, она коснулась его волос. — Что так другие узнают о своем статусе.

— Это верно, — согласился Кирэлл.

— А какого цвета кончики у Младших Драгунов?

— Белые.

— А у Высших?

— У всех Высших были серебряные кончики волос.

Кирэлл взял в руку волосы Осени и потер белыми кончиками волос о свою щеку.

— Но в остальном у них та же цветовая иерархия, что и у вас?

— И да, и нет, — рассеянно ответил он, продолжая играть ее волосами.

— Что это значит? — спросила она.

— Младшие бывают пяти разных цветов, самый высший среди них — белый. У Праймов шесть цветов; черные — на уровень выше, чем белые. А у Высших было еще два цвета — красный и серебряный.

— Такие, как ты, только Серебряные?

— Да, и Красные стоят между Черными и Серебряными.

— А Другие — ниже всех, — она обнаружила, что начинает понимать.

— Конечно, потому что они не Драгуны.

Осень молчала несколько минут, обдумывая все, что он ей сказал, а потом спросила:

— А какого цвета был тот высший, что исчез? Разет?

— Разет был Красным, — сказал ей Кирэлл.

— А что будет, если он вернется? — спросила она.

— Вряд ли это когда-нибудь случится, Осень.

— Но почему?

— Потому что самому старому из ныне живущих Драгунов уже больше восьми тысяч лет, а Разет исчез задолго до его рождения.

— А как же его потомок, если он нашел свою пару? А что, если они вернутся? Их примут?

Кирэлл поколебался, прежде чем ответить.

— Я не знаю, но сила Высших почти исчезла с Монду. Теперь она осталась только в Крубе, в доме и землях, которые Разет когда-то защищал. Это самая высокая и самая привлекательная для жизни горная цепь на всей планете, и никто не мог жить там с тех пор, как Разет исчез.

— Сила. Что ты имеешь в виду?

— Моя очередь, — сказал он ей. — А что случилось с твоей семьей?

Осень удивленно отпрянула.

— Я же сказала, что это запрещено.

— Нет, ты не говорила, — Кирэлл обнял ее и притянул к себе, так что они оказались лицом к лицу. — Ты сказала, что запрещены только вопросы о твоих шрамах.

Осень с несчастным видом посмотрела на него. Он был прав, но эти две вещи были так тесно переплетены…

— Ты сказала, что у твоего отца были черные волосы с белой ламиной, — напомнил он.

— С белыми концами, а не ламиной, — поправила она, не в силах удержаться, чтобы не дотронуться до волос, спадающих ему на грудь.