Поцелуй королевы
Шрифт:
— О чем? — без какой-либо интонации произнес инквизитор.
— Вы сказали… вы сказали… я так понял, что вы мне поверили? Неужели… неужели это могло быть правдой? Но тогда…
— Продолжай.
— Тогда, если такое возможно… страшно подумать…
Воцарилось гнетущее молчание. Каетано била мелкая дрожь. По лицу инквизитора, словно всполох далекой молнии, предвещающей ужасную грозу, пробежала зловещая гримаса.
— Да, я думаю, что ты не лжешь, и не в кошмаре тебе все привиделось. Ибо нет предела человеческой мерзости и гнусной изощренности сатаны. Проклятый искушает человеческую
Скажу тебе, полагаю, тебе можно об этом знать — ты поймешь. Сегодня на допросе один нечестивый еретик показал о страшном колдовском обряде, который он, со своими единомышленниками, свершил над невинным дитятей, христианским мальчиком. Они вырезали у него сердце, выпустили кровь и пытались изготовить волшебный напиток, якобы дарующий бессмертие…
Когда я об этом услышал, душа моя содрогнулась, а разум восстал. Я подумал — вот до какого гнусного, преступного безумства может довести ересь и поклонение языческим идолам! Но сейчас… Не иначе, как тебя послало Привидение. Сейчас я вижу, что речь идет об огромном и давнем заговоре. Да, именно так. Это не безумство, это… Это заговор дьявола!
Торквемадо подошел к небольшому столу в углу кельи и, подняв двумя руками толстый фолиант, продемонстрировал его монаху:
— Посмотри. Эту книгу два месяца назад доставили мне из Рима. Она называется "Молот ведьм". В ней описаны такие злодеяния, что разум отказывается верить в их возможность. Однако даже в этой книге нет описания истории, подобной твоей. О чем это говорит? О том, что козни дьявола не знают границ, как и его преисподняя…
Я вижу по твоему лицу, что ты напуган. Но такова плата за познание гнусных тайн этого мира. Если Проведение направило тебя по этому пути, обратной дороги нет. Не бойся, брат Каетано. Ты теперь под защитой Священной инквизиции, — Торквемадо многозначительно закатил зрачки к потолку. — Послушай, ты нужен мне. Я знаю, что делать. Ты выступишь свидетелем на процессе, от которого содрогнется христианский мир. О, мы пошлем на святые костры все это дьявольское отродье!
Выкрикнув последнюю фразу, инквизитор резко замолчал, тяжело дыша. В уголках губ выступила пена.
— Где рукописи, о которых ты говорил?
— В надежном месте, отец Томаззо. Я не рискнул их брать в дорогу и спрятал в монастыре.
— Что же, ты поступил правильно. В таком деле нельзя доверять никому. Отныне молчи. Завтра по утру ты с охраной отправишься в монастырь, возьмешь там рукописи и доставишь их мне. А пока… Пока отдохни. Скоро вечерня. Поужинаешь, и брат Амадис укажет тебе келью для ночевки. Запомни — никому ни слова о нашем разговоре. Ступай с Богом.
Монах перекрестился, глядя на распятье, и тяжело поднялся с колен. Не поднимая глаз, шаткой поступью направился к двери.
— Погоди! — внезапно окрикнул Торквемадо. — Погоди. Как ты говоришь, у этих ведьм горячее тело и много крови в нечистые дни?
— Истинно так, отец Томмазо.
— Кровь и тело, ведьмы, — пробормотал под нос инквизитор. — Тело и кровь…
Затем поднес близко к лицу ладонь правой руки, долго, с подозрением, рассматривал то внешнюю, то тыльную сторону, словно не веря своим глазам. Ярость на лице сменилась растерянностью, губы скривились в брезгливой усмешке.
— Ладно… Утром возьмешь у секретаря письмо для вашего настоятеля, отца Рамиро. Я собственноручно напишу и запечатаю. Теперь ступай.
Монах, еще медленнее, чем до этого, побрел к выходу, будто ожидая, что его снова остановят. С усилием толкнул дверь, но она распахнулась на удивление легко. Каетано пригнулся, чтобы не удариться о слишком низкую для его роста притолоку, и вышел. Торквемадо проводил его задумчивым, немигающим взглядом совы.
Брат Каетано умер ночью в келье, спустя несколько часов после вечерней трапезы, унеся в могилу тайну, частью которой успел поделиться с отцом Томаззо. Все признаки свидетельствовали об отравлении ядом.
В ту же ночь из резиденции великого инквизитора бесследно исчез брат Амадис.
16 ноября 1491 года Бенито Гарсия и остальные "заговорщики" (за исключением трех, умерших под пытками) были, по решению трибунала, казнены в Авиле. Процесс, круто замешанный на религиозном фанатизме и дремучем невежестве, вошел в историю инквизиции как "дело об убиении святого дитяти из Ла-Гуардия".
А был ли мальчик?
Часть первая. Ящик Пандоры
Испания. Наше время. Третий день второй фазы луны
— А был ли мальчик? Некоторые ученые до сих пор спорят по этому поводу. Хотя все достаточно очевидно.
Худощавый мужчина среднего возраста замолчал и посмотрел на подростка лет тринадцати-четырнадцати, сидевшего на диване.
— А почему они спорят?
— Понимаешь, сын. Далеко не все ученые ищут истину. Некоторые из них занимаются тем, что отстаивают старые заблуждения.
— А ты точно знаешь, что этого, как его, "дитяти" не было?
— Знаю. Видишь ли, в этой истории его и не могло быть. Иначе это была бы совсем другая история. Существуют сведения и факты, позволяющие утверждать, что весь процесс, организованный Торквемадо, — провокация. Но провокация настолько грандиозная, что даже сам Торквемадо не представлял ее истинных причин и масштаба.
— Ты мне расскажешь об этом?
Мужчина поправил на носу очки, ответил после паузы:
— Не сейчас. Может быть, когда ты подрастешь и закончишь институт.
— Пап, так нечестно! Почему нельзя рассказать сейчас?
— Потому что всему свое время. Факты, о которых я тебе упомянул, настолько важны, что о них знает считанное количество людей на этой планете.
— И ты, в их числе?
— И я.
— Почему?
— Потому что я заслужил этого знания.
— Тебе можно, а мне нельзя… Так нечестно. Тогда зачем ты мне рассказал начало истории? Получается, затем, чтобы подразнить?
— Нет. Затем, чтобы ты понял, что в жизни есть много важных и полезных дел. Но они проходят мимо, пока ты торчишь допоздна на улице в компании всяких темных личностей.