Поцелуй Мистраля
Шрифт:
– Не знала.
Облизнув губы, я постаралась взять себя в руки. Я принцесса Мередит Ник-Эссус, обладательница двух рук власти, вполне возможно – будущая королева. Мне надо лучше владеть собой. Я успела вцепиться в Дойла, но теперь шагнула от него прочь. Если Шолто смог с такой раной выжить, то я при виде ее хотя бы сдрейфить не должна.
Низенький охранник опять защебетал, и Шолто словно подхватил его реплику:
– Ивар прав. По вашим лицам ясно, что вы ничего не знали. С одной стороны, это утешает – значит меня не предали;
Я медленно и осторожно пошла к Шолто, как приближаются к раненому зверю. Не спеша, чтобы не напугать его еще больше.
– Кто это сделал с тобой? – спросила я.
– Сияющий двор.
– Благие?!
Он кивнул.
– Только Таранис собственной персоной мог разлучить тебя с твоими слуа. Ни один другой сидхе любого из дворов не сумел бы поймать тебя врасплох, – сказал Дойл.
Шолто оглядел Дойла долгим задумчивым взглядом.
– Высокая оценка из уст Мрака королевы.
– Всего лишь правда. Принцесса сказала лучше, чем я: слуа – последняя дикая охота. Единственная теперь в волшебной стране. Только у тебя и у твоего народа в жилах течет сырая магия, и сила эта не из малых, царь Шолто.
– Шум драки должен был долететь до нашего холма, – с сомнением сказал Холод.
Шолто быстро глянул на него и тут же отвернулся – ему как будто трудно стало смотреть нам в глаза.
– Что оружием не возьмешь, то легко завоюешь нежной плотью, – хмыкнула из-под грязно-желтого капюшона Сегна Золотая.
Шолто ее не одернул. Наоборот – повесил голову, и светлые волосы спрятали лицо. На что намекает Сегна, я не поняла, но она явно попала в цель.
– Я бы не стал тебя расспрашивать, – сказал Дойл, – но если люди Тараниса напали на тебя – это прямой вызов власти королевы. То ли он думает, что мы все ему спустим, то ли считает, что для мести у нас сил не хватит.
Шолто поднял голову:
– Теперь ты понимаешь, почему я решил, что королева Андаис все знала заранее?
Дойл кивнул.
– Потому что нападение без ее предварительного согласия кажется еще безумней.
– Войны начинались из-за меньшего, – сказал Мистраль.
Шолто повернулся на голос.
– В последнюю нашу встречу ты сидел в кресле консорта у ног принцессы Мередит.
– Мне выпала эта честь, – поклонился Мистраль.
– Когда я сидел в том же кресле, честь эта была пустой. А для тебя?
Мистраль колебался с секунду, но сказал:
– Для меня она стала воплощением всех надежд и даже больше.
Мне удалось не оглянуться на него. Он так тщательно подбирал слова, что я поняла: мне нужно внимательней присмотреться к стоящему передо мной царю. Шолто отчаянно желал познать прикосновения соплеменницы-сидхе, мечтал, что чья-то высокая магия вспыхнет и сольется с его собственной. А я не подумала, что Шолто в нетерпении ждет, когда же я выполню обещание и отдамся ему. Покушения, убийства, сплетение интриг, в котором мне никак не удавалось найти концы нитей, не дали мне выполнить обещанное, но я не собиралась брать слово обратно.
– Та честь не останется пустой, царь Шолто, – сказала я. – Я намерена сдержать слово.
– Конечно, теперь-то конечно! – завопила Сегна. – Так и та благая сучка сказала – что переспит с ним, когда у него рана заживет.
Я неверяще уставилась на Шолто:
– Ты сам разрешил с собой это сделать?
– Нет, – мотнул он головой, – ни за что.
– Ты с детства мечтал стать сидхе, Шолто, – прозвучал голос Агнес – культурный, ближе к человеческому тембру, чем у ее подруги. – Не лги тем, кто тебя воспитывал.
– В детстве я и о крыльях ночного летуна мечтал – помнишь?
Она кивнула; голова на узких плечах казалась непропорционально большой.
– Ты плакал, когда понял, что крыльев у тебя не будет никогда.
– В детстве мы о многом мечтаем. И признаю – были моменты, когда я желал избавиться от щупалец. – Он непроизвольно потянулся потрогать утраченные органы – как пытаются недавние инвалиды почесать ампутированную конечность. Рука у него упала до того, как коснулась кровавой раны на животе.
– Как им удалось поймать тебя в ловушку и зачем это им понадобилось? – спросил Дойл.
– Я не просто знатный гвардеец королевы, я сам монарх. Если бы благие не считали меня уродом, я бы давно уже нашел случай переспать с женщиной-сидхе. Но спать со мной для благих преступление похуже, чем с любым другим из неблагих. Андаис зовет меня своей Искаженной Тварью, а благие и правда в это верят. Я для них – тварь, животное, урод.
– Шолто... – прошептала я.
– Не надо, принцесса. Я видел, как ты тоже отшатнулась от меня.
Я подалась к нему:
– Только в первый момент. Но потом я увидела, как ты сияешь магией, как играют цвета в твоих дополнительных органах, как они сияют – словно драгоценности в солнечном луче. Я чувствовала, как звенит твое тело силой и магией, чувствовала твою наготу внутри себя.
Я взяла его за руку.
Он не отстранился.
– Ты же с ним не трахалась, – удивилась Сегна.
– Нет, но держала его во рту, а если б вы той ночью не помешали, то дошла бы и до большего, как знать.
Мне не слишком нравились "особенности" Шолто, но когда он засветился силой, когда его магия ответила на мое прикосновение – я на миг, сияющий миг, увидела его как он есть. Увидела его красоту, увидела щупальца не как уродство, а просто как его часть. Не думаю, что смогла бы спать и просыпаться с ним в одной постели, но секс... секс в тот миг представлялся заманчивой идеей. И теперь я попыталась показать Шолто свои чувства – должно быть, получилось, потому что он отнял у меня руку и принялся рассказывать, как он попался на удочку.