Поцелуй под дождем
Шрифт:
Ой, как поздно.
– Пора спать, мне утром на работу.
Но ещё долго лежала без сна, слушая, как рядом сопит Любаня. Я думала о Егоре, вспоминала наше недолгое знакомство и не могла поверить, что всё вот так закончится.
Ничего, с первой же зарплаты куплю телефон, даже если мне придётся завтракать, обедать и ужинать исключительно макаронами с солью.
Через три дня я улетела в Нью-Йорк, оставив свою съёмную квартиру младшей сестре. У неё не было денег, чтобы проплачивать дальше, но до конца месяца сестрёнка сможет пожить самостоятельно.
Нью-Йорк тоже встретил меня проливным дождём, и я решила, что это хороший знак. Мы обязательно встретимся с Егором. Ведь это любовь, та самая, что одна на миллион. Она не может испариться бесследно.
Новый гаджет я купила спустя две недели. И, если честно, ожидала, что, когда включу его, тут же посыпятся эсэмэски. Но телефон молчал. Сим-карта была девственно чиста.
Но я не отчаивалась.
Каждый вечер прочёсывала соцсети: «Фейсбук» «Вконтакте», «Инстаграм», даже «Одноклассники». Я тоже везде зарегистрировалась, разместила свою последнюю фотографию и ждала, что вот-вот пиликнет сообщение.
Несколько вечеров спустя заметила, что все лица сливаются в одно, и я уже не была на сто процентов уверена, что этот мужчина не может быть моим Егором, или вот этот…
Спустя ещё две недели бесплодных поисков я сдалась. Но где-то в глубине души всё равно продолжала надеяться. Не выпускала телефон из рук, даже когда ходила в ванную. Ложась спать, клала его под подушку, чтобы ответить, если вдруг Егор позвонит.
А потом поняла: он не позвонит.
С меня как будто сняли шоры, и я увидела ситуацию, как она есть. Мужчина в командировке развлёкся с неопытной девушкой. Все получили удовольствие. А дальше – ничего не будет. Егор же не обещал мне долго и счастливо. Он вообще ничего мне не обещал.
Не знаю, как я не умерла тогда. Сердце то вдруг замирало, то начинало колотиться как заполошное. Я задыхалась. Бросилась открывать окно, забыв, что здесь они устроены по-другому. Сходу не сумела разобраться, поэтому уселась на подоконнике, обхватила руками колени и разрыдалась.
Какая же я дура.
А в шесть утра поднялась, приняла душ, наложила дневной макияж, чтобы скрыть следы слёз и бессонной ночи, и отправилась на работу. Это всё ерунда, от разбитого сердца не умирают. Сделала вывод и будешь жить дальше.
И ещё много всяких попыток подбодрить себя.
Не скажу, что это помогало. В первое время мне было очень плохо. Но я нашла утешение в работе.
Здесь всё было иначе. Раньше я считала, что Нью-Йорк похож на Питер, но теперь поняла, как ошибалась. И мне это нравилось, заставляло отвлекаться от печальных мыслей.
И только, когда шёл дождь, я вспоминала…
К счастью, работы было много. Пару раз я задерживалась в офисе за полночь. Не ожидала, но руководство оценило моё рвение. После окончания стажировки мне предложили остаться.
Дома у меня был только один родной человек – сестра. И я позвонила ей.
– Ты что, сумасшедшая? – вскинулась она на моё желание вернуться домой. – В Америке ты столько зарабатываешь. Да ты мои кредиты за пару месяцев выплатишь. И я ещё смогу квартиру снять…
– Опять с Геной поругалась? – поняла я.
– Он просто невыносим! – я даже видела, как она надулась.
С Геной, нашим сводным братом, то есть родным сыном наших приёмных родителей Любаня всегда цапалась. Думаю, он был в неё тайно влюблён, но не выдерживал напора и отчаянно огрызался.
Гене – семнадцать. Он на год младше Любани, и она его дразнит «малым».
– Нам нужны эти деньги, – сестра сменила интонацию, она стала просительно-уговаривающей.
Но я и так знала, Любаня права. Нам нужны эти деньги. Любе нужно оплачивать учёбу, одеваться, на что-то жить. Она совсем юная девушка, и у неё всё ещё впереди. А моя задача – обеспечить ей будущее.
– Ты права, – согласилась, – я останусь. А если захочешь прилететь ко мне на каникулах, оформлю тебе визу.
Мне нравилось это решение. Мне нравилось работать, считать цифры, выискивать ошибки. Приходилось сосредотачиваться, и времени на посторонние мысли не оставалось.
А ещё мне нравилось моё вынужденное одиночество. За четыре года я так особо ни с кем и не сблизилась. С женщинами моего возраста мы были слишком разными. Они хотели развлекаться в свободное время, ходить в клубы, знакомиться с мужчинами. Меня же от подобных предложений брала оторопь, и я предпочитала погружаться в работу.
Вот только каждый раз, когда шёл дождь, я вспоминала и ничего не могла с собой поделать.
Телефонный звонок застал меня врасплох. Я вздрогнула от приподнявшей голову слабой, почти призрачной, но надежды. Тут же встряхнулась, заставив себя мыслить рационально.
Я уже давно не мечтала, что Егор мне позвонит. Я знала, что этого не случится. Затолкала надежду обратно в тяжёлый кованый сундук, закрыла крышку, накинула на петли железный замок, провернула ключ и выбросила в Атлантический океан.
Этот ритуал я мысленно проделывала тысячи раз. Он был отточен до мелочей. Но каждый раз, когда звонил телефон, всё повторялось заново.
Это была сестра.
– Люб, что случилось? – в рабочее время Любаня могла мне звонить только в одном случае – у неё серьёзные проблемы.
И она подтвердила, всхлипывая в трубку:
– Вера, ты нужна мне. Возвращайся.
Глава 3
Сначала был удар. Жуткий грохот, треск сминавшегося металла и раскалывавшегося пластика.
Потом был полёт. Моя голова мотылялась из стороны в сторону, а руки и ноги подскакивали вверх и вниз, как у марионетки на верёвочках.
Это было хуже, чем на американских горках. Потому что на горках страшно как бы понарошку, и там не бывает боли. Сейчас же мною владел самый настоящий ужас, и было очень больно от сотрясений и ударов, когда машина переворачивалась.