Поцелуй страсти
Шрифт:
Леди Регина уселась за маленький письменный стол и вытянула из внутреннего ящика лист бумаги.
— Я собираюсь черкнуть Фионе записку, справиться, когда состоятся похороны. — Она повернулась к внуку. — Ты проводишь меня на поминальную службу, или тебе уже невмоготу видеть дам из семейства Пемброк?
— Разумеется, я буду тебя сопровождать. Я беспокоюсь только, в состоянии ли ты выстоять службу?
— Не волнуйся, — сказала Регина, взяв перо и принимаясь писать. — Я чувствую себя прекрасно.
— В таком случае, если ты не станешь
Регина рассеянно кивнула, не отрывая глаз от листа бумаги, по которому скользило ее перо. Когда же Майлз направился к выходу, она повернулась и пристально посмотрела ему вслед.
В соответствии с традицией, после того как тело сэра Джона упокоилось в фамильном склепе, в Пемб-рок-хаусе состоялся прием. Не успел Майлз войти в холл, как его тут же перехватили Джорджия с Каролиной. Стеная и заламывая руки, они приникли к нему, точно к потерянному, но вновь обретенному брату. Не сразу Майлз сумел высвободиться из их объятий, но и это ему далось непросто — пришлось пообещать, что за поминальным столом он усядется с ними рядом.
Признаться, традиция собирать людей за столом после похорон была не слишком понятна Майлзу. Он полагал, что членам скорбящей семьи больше подобало горевать о своем дорогом усопшем в одиночестве, а не угощать и развлекать изрядное количество гостей, состоявших в основном из соседей и партнеров по делам.
Удачно избегнув объятий Штатов, Майлз минут десять прогуливался в холле, заглядывая в гостиные, — в надежде обнаружить Викторию Пемброк среди предававшихся скорби гостей. В конце концов он нашел девушку — она укрывалась от чужих взглядов в столовой, а рядом с ней был Хэррисон Гилфорд, ее давний и неизменный поклонник.
— Леди Виктория, — произнес Майлз, направляясь к девушке и на ходу протягивая руку, — примите мои глубочайшие соболезнования.
Виктория едва слышно пробормотала несколько слов благодарности. Повернувшись к стоявшему чуть поодаль спутнику Виктории, Майлз протянул ему руку и сказал:
— Мы не встречались прежде, сэр. Я — Майлз Уэлсли.
Виктория, будто очнувшись ото сна, поторопилась вмешаться в разговор:
— Прошу меня извинить, джентльмены. Горе заставило меня забыть о моих обязанностях. Хэррисон, позвольте вам представить мистера Майлза Уэлсли. Мистер Уэлсли — это Хэррисон Гилфорд.
Хэррисон тут же метнул в сторону Майлза взгляд, сказавший лучше всяких слов, что пожимать ему руку он не намерен.
— Я наслышан о вас, мистер Уэлсли. Вы тот самый американец, который скупает всех приличных лошадей в округе, проявляя при этом удивительную настырность и бесцеремонность, — произнес он холодным, высокомерным тоном.
При этом неожиданном и неуместном оскорблении Виктория, не предоставив Майлзу ни секунды на ответ, снова вступила в разговор:
— Спасибо, что пришли на поминки, мистер Уэлсли. Поблагодарите от моего имени вашу бабушку, леди
Майлз, который все это время не сводил с Хэррисона Гилфорда глаз, посмотрел наконец в ее сторону и ледяным тоном произнес:
— Был счастлив засвидетельствовать вам свое почтение, миледи. — Он всмотрелся в несчастное лицо девушки, и его голос снова обрел теплые и сочувственные нотки: — Если вам понадобится помощь, дайте мне только знать.
— Уверен, в этом не будет необходимости, — перебивая Майлза, вступил в разговор Хэррисон. — Я уже предложил леди Виктории свои услуги и заверил ее, что она может рассчитывать на всяческое содействие с моей стороны. Поскольку у нашего семейства имеется ферма по разведению лошадей — вроде той, что есть в Пемброк-хаусе, — она может со всеми вопросами, связанными с коневодством, обращаться ко мне.
Крепко сжав губы, Майлз неприязненно процедил:
— Я, Гилфорд, не ставлю под сомнение этот чрезвычайно благородный жест с вашей стороны, но хочу напомнить: когда речь заходит о лошадях, одного советчика часто бывает недостаточно.
Хэррисон демонстративно отвернулся от Майлза и заговорил с Викторией так, как если бы молодой человек находился от него за тысячу миль.
— Не представляю себе, какой совет на сей деликатный предмет может дать британской леди американец? Разве что поведает ей какую-нибудь тайну из жизни американских мулов?
Майлз сжал кулаки, но голос ничуть не выдал его волнения и негодования.
— Я не склонен умалять знания британских леди и джентльменов в области коневодства, но хочу заметить, что семейство Уэлсли уже не одно поколение занимается разведением породистых лошадей как по ту, так и по эту сторону Атлантики, а потому считаю, что накопленный нами опыт в области коневодства может оказаться куда более ценным, чем познания дилетанта, который нигде, кроме сельской ярмарки в графстве, своих лошадей не выставлял.
Хэррисон отлично знал о репутации семейства Уэлсли, которые считались известными конезаводчиками как в Америке, так и в Англии, и принужден был замолчать.
Майлз же, удовольствовавшись тем, что сумел поставить на место такого грубияна, склонился к руке леди Виктории, коснулся губами ее пальцев и на прощанье произнес:
— Мое предложение, миледи, остается в силе. Располагайте мной.
С этими словами он повернулся на каблуках и зашагал к Александру Шоу, которого заприметил в дальнем конце столовой.
Ткнув приятеля пальцем под ребра, Майлз огорошил его вопросом:
— Что это за надутый индюк застолбил делянку рядом с Викторией?
Алекс с удивлением на него посмотрел, потом хлопнул себя по лбу и заулыбался.
— Ты, должно быть, имеешь в виду Хэррисона?
— Точно, Хэррисона. — Тон Майлза не оставлял ни малейших сомнений в том, как он относится к этому человеку.
Алекс пожал плечами.
— Да так, одна мошка. Ничтожество. Живет где-то поблизости. Вот, пожалуй, и все, что я могу о нем сказать.