Поцелуй теней

Гамильтон Лорел Кей

Я нашла комок под черной материей пола. Осторожно приподняла обивку, не желая делать машине больно. Под ней лежал плетеный шнур с привязанным серебряным кольцом. Это было кольцо королевы – один из магических предметов, который фейри было позволено вывезти из Европы в дни великого исхода. Это был предмет великой силы, и потому магия шнура действовала без прикосновения к коже и без вызова.

Я подняла эту штуку, показала Галену:

– Я его нашла, и на нем – ее кольцо.

Гален широко раскрыл глаза.

– Она

никогда не снимает это кольцо. – Он взял у меня шнур, потрогал разноцветные пряди. – Красная – вожделение, оранжевая – опрометчивая любовь, но при чем здесь зеленая? Этот цвет обычно резервируется для нахождения моногамного партнера. Эти три цвета никогда не смешивают.

– Даже для Андаис это слишком по-сумасшедшему. Зачем приглашать меня домой как почетного гостя, но при этом подставлять под казнь по дороге? Совершенно бессмысленно.

– Никто не мог бы получить это кольцо без ее разрешения, Мерри.

Что-то белое торчало между сиденьем и спинкой. Я пододвинулась ближе и увидела, что это конверт.

– Его здесь не было, – сказала я.

– Да, не было, – согласился Гален. Подобрав с пола свитер, он натянул его на себя.

Я потянула конверт, и его будто кто-то подтолкнул с другого конца, как если бы мышца сократилась. У меня пульс забился в горле, но я взяла конверт. На нем значилось мое имя, написанное красивым почерком. Почерком королевы.

Я показала его Галену, который продолжал одеваться.

– Открыла бы ты его, – предложил он.

Я перевернула конверт и увидела ее печать на черном сургуче, нетронутую. Сломав печать, я вытащила листок плотной писчей бумаги.

– Что там написано? – спросил Гален.

Я прочитала вслух:

– "Принцессе Мередит Ник-Эссус. Прими это кольцо как дар и знак того, что будет. Я хочу видеть его на твоей руке, когда мы встретимся". Смотри ты, она даже подписалась. – Я посмотрела на Галена. – Смысла все меньше и меньше.

– Взгляни, – сказал он.

Я посмотрела туда, куда он показывал, и увидела на сиденье бархатную сумочку. Когда я брала конверт, ее там не было.

– Что это творится?

Гален осторожно вытащил сумочку на свет. Она была миниатюрной, и в ней лежал только кусок черного шелка.

– Дай мне взглянуть на кольцо, – попросил Гален.

Я отцепила серебряное кольцо от шнура, держа его в ладони. Холодный металл стал теплым. Я напряженно ждала, что он станет горячим, но нет – осталось пульсирующее тепло. Либо это часть магии самого кольца, либо... Я протянула кольцо Галену:

– Возьми в ладонь, посмотрим, что ты почувствуешь.

Он осторожно взял кольцо двумя пальцами, положил к себе на ладонь. Тяжелое восьмиугольное кольцо поблескивало у него в руке.

Он смотрел на него несколько секунд. Ничего не произошло.

– Теплое? – спросила я.

Гален

посмотрел на меня, приподнял брови:

– Теплое? Нет. А должно быть?

– Очевидно, не для тебя.

Он обернул кольцо куском шелка и сунул обратно в бархатную сумочку. Оно вошло, но для шнура места не осталось. Гален посмотрел на меня:

– Не думаю, что заклятие наложила королева. Она, наверное, положила это кольцо как дар тебе – что и говорится в записке.

– Значит, чары кто-то добавил.

Он кивнул.

– Очень тонкое заклинание, Мерри. Мы чуть не проглядели его.

– Да, я почти решила, что это я делаю по собственной воле. Если бы это было какое-нибудь грубое заклинание похоти, мы бы намного раньше заметили.

Очень мало кто при Неблагом Дворе способен был создать такое утонченное любовное заклинание. Наша специальность – не любовь, а вожделение.

Гален повторил мои мысли:

– При Дворе найдутся всего трое, максимум пятеро, кто мог бы такое создать. Но если меня спросить, я бы сказал, что никто из них намеренно не причинил бы тебе вреда. Может быть, не всем им ты нравишься, но они тебе не враги.

– Или не были ими три года назад, – сказала я. – Со временем образуются новые альянсы, меняются цели.

– Я ничего такого не заметил, – возразил Гален.

Я улыбнулась:

– Да, удивительно, как ты мог не заметить закулисной политической игры.

– Ладно, ладно, я не политическое животное, но Баринтус – вполне, а он никогда не говорил о таких серьезных изменениях настроения среди нейтральных партий при Дворе.

Я протянула руку за кольцом, Гален отдал мне сумочку. Вынув кольцо, я положила его на ладонь. Еще даже не коснувшись меня, оно чуть потеплело. Я сжала его в кулаке, и тепло усилилось. Кольцо – кольцо моей тетки, кольцо королевы, отвечало на мое прикосновение. Понравится это королеве или вызовет ее гнев? Если бы она не хотела, чтобы кольцо меня признало, зачем бы она его мне отдала?

– У тебя довольный вид, – сказал Гален. – С чего бы это? Ты только что чуть не стала жертвой покушения – или уже забыла?

Он всматривался мне в лицо, будто стараясь прочитать мысли.

– Кольцо отвечает на мое прикосновение, Гален. Это реликвия силы, и она меня узнала. – Тут сиденье подо мной дернулось, и я вздрогнула. – Ты почувствовал?

– Да, – кивнул Гален.

Зажегся верхний свет, и я снова вздрогнула:

– Это ты включил?

– Нет.

– И не я, – сказала я.

На этот раз я смотрела, как кожаное сиденье вытолкнуло из себя предмет. Будто что-то живое дергалось. Это было маленькое серебряное украшение. Я побоялась его трогать, но сиденье продолжало шевелиться, выдвигая предмет на свет, и стало видно, что это запонка.