Поцелуй вечности
Шрифт:
Она назвалась Трейси. Кристиану не хотелось думать плохо о девушке, которую впервые увидел, но он не мог избавиться от ощущения, что она произнесла свое имя как Триси.
— Итак, скажите мне, ребята, — продолжала Триси, втягивая в себя пузырь, который сдулся и сжался у нее во рту, — кто-нибудь из вас уже нашел эту необычную девушку?
Брэдли, которого Кристиан имел все основания ненавидеть, одарил ее самой обаятельной улыбкой.
— Нет, Триси, пока ищем, — ответил он с застенчивым видом. — Понимаете, очень трудно найти кого-то настоящего в музыкальном
Кристиан знал наверняка, что Брэдли тайком водит шашни с Фэйи, а это было плохо вдвойне: во-первых, она их менеджер и, во-вторых, вероятно, является тайным агентом Сатаны на земле.
— Как насчет тебя, Крис? — весело прощебетала Триси, переведя на Кристиана свои подобные голубым прожекторам вертолета глаза. — У тебя есть подружка?
— Кристиан, — поправил ее Кристиан. — И… хм… конечно же нет.
— Конечно? — спросила Триси с какой-то внезапной, устрашающей многозначительностью.
В полумраке Кристиан заметил Фэйи, облик которой напоминал змею, распускающую свои кольца перед нападением. Триси наклонилась к нему с улыбкой, призывающей к откровенности; в ее дыхании ощущался арбузный аромат жевательной резинки.
— Почему же так, Крис?
— Хм… Может, потому, что я вампир?
— А разве девушки не сразу понимают, кто ты есть на самом деле? — поинтересовалась Триси, откинувшись назад и подчеркнуто медленно произнося слова. Выглядела она при этом несколько разочарованной.
— Если честно, я думаю, что сразу, — ответил Кристиан. — Наверное, в этом и состоит проблема. То есть им известно, что я пью кровь, и поэтому у меня нет возможности предложить им вместе пообедать. Вдобавок к этому они опасаются, что из их тел может быть высосана вся кровь. С другой стороны, если бы они пригласили меня на барбекю, пикник мог закончиться обжариванием моего тела, насаженного на шампур соответствующих размеров. Как вы понимаете, меня такая перспектива не слишком привлекает.
Фэйи расхаживала, как леопард в клетке, что очень тревожило Кристиана. «Будь самим собой», — напутствовала она его перед интервью, и Кристиан преподносил себя в той единственной манере, какую мог представить, даже несмотря на то, что Фэйи, похоже, намеревалась его «перепрограммировать».
Внезапно Брэдли громко рассмеялся прямо над ухом Кристиана, отчего тот вздрогнул.
— Это здорово, что ты такой интересный человек. Не правда ли, Триси?
Триси в ответ подмигнула Брэдли.
— Ты совершенно прав, Брэддерс. Ну а теперь Джош и Фес, — продолжала она, повернувшись к остальным членам группы. — У вас есть подруги?
Джош выглядел испуганным. А внимание Феса, по-видимому, отвлекали блестящие серьги Триси.
Кристиан недоумевал: какое отношение к музыке имеет наличие подружек? Они пришли сюда сразу после записи последней песни своего первого альбома. Почему Триси не начала интервью с вопросов об этом событии?
Вместе с тем нельзя сказать, что Кристиан имел большой успех у девушек до своего обращения в вампира. Из-за застенчивости и прыщей на лице. Если девушка ему нравилась, обычно она говорила, что слишком ценит их дружбу и во имя ее будет вынуждена заниматься любовью с регбистами, а Кристиан в это время подержит ее сумочку. Его мама любила повторять, что времени еще достаточно, скоро он поступит в колледж и там сможет выбрать из тысячи разных путей.
Но путь оказался единственным — темный переулок, кратчайший путь, который Кристиан обычно выбирал, возвращаясь домой из школы. В тот вечер было темно и холодно. Он шел, спотыкаясь, засунув руки в карманы школьных форменных брюк из легкой материи, и злился на себя за то, что забыл надеть перчатки.
Впереди показался чей-то сгорбленный силуэт, и Кристиан подумал, что это бомж, остановившийся попросить денег. В следующее мгновение произошло чертово нападение, подробности которого Кристиан помнил весьма смутно. Оно было стремительным: ему на плечи внезапно вскочило отвратительное, рычащее существо. Кристиан сумел открыть лезвие своего швейцарского армейского ножа и полоснуть им вампира по лицу. Рана оказалась глубокой, она раскрылась, и темная кровь из нее потекла прямо в рот Кристиану.
После этого никакого другого выбора уже не было.
Из глубин воспоминаний о том темном переулке Кристиана вывели громкий смех Брэдли и ослепительная яркость освещения телестудии.
Зачем они посадили вампира, с его обостренным слухом, рядом с человеком, чей смех напоминал звуки, издаваемые бегущей гиеной, Кристиан не знал.
— Я в расцвете своих семнадцати, — сообщил почти двадцатилетний Брэдли, отъявленный лгун и вредина. — И я никогда не был…
Он пошевелил бровями, не закончив фразы, а Триси оглушительно расхохоталась:
— Ох, Брэддерс, ты просто ужасен! А как насчет тебя, Крис?
Кристиан поморгал глазами:
— Меня?
— Ну, тебе-то сколько лет? — спросила Триси. — Двести? Триста?
— Э-э-э… Мне девятнадцать, — ответил Кристиан.
В этот момент Триси снова наклонилась вперед, накрыла ладонь Кристиана своей ладонью и не отдернула ее, ощутив леденящий холод. Пристально посмотрев ему в глаза, она продолжала мягким, проникновенным голосом:
— Должно быть, это девятнадцать… вампирских лет?
— Крис, тебе не следовало так злиться на нее, — сказала Фэйи, ведя всю компанию обратно к лимузину, который должен был доставить их к месту проведения концерта.
— «Вампирских лет»! — периодически восклицал Кристиан.
— Ну, это как собачьи года, только наоборот, — услужливо пояснил Брэдли.
Кристиан не ударил его только потому, что в инструкции, которую ему вручили в клинике перевоспитания после нападения, — «Руководство по вампиризму для добропорядочного гражданина» — подчеркивался тот факт, что теперь он обладал силой, достаточной, чтобы снести с плеч голову Брэдли одним ударом и отбросить ее в поставленное перед ними ведерко с бутылкой шампанского. Брэдли являл собой самую дурную личность из всех, с кем Кристиану приходилось общаться, и явно не заслуживал этого общения.