Поцелуй вечности

Клэр Кассандра

— Ты уже начал. — Я отхлебнула еще коктейля. — Валяй!

Он принял шутку, ответив на нее едва заметной улыбкой:

— Каким ты видишь свое будущее?

Вопрос был неуместным и даже бестактным, но он прозвучал так, что показался совершенно естественным. И даже разумным. Похоже, он действительно хотел это знать и был готов выслушать ответ. Несколько мгновений я внимательно смотрела на него, отводя рукой волосы назад и размышляя над ответом.

— Ты имеешь в виду нечто типа колледжа?

— Я имею в виду… нечто, кроме этого.

Кроме всего такого.

Я поставила коктейль на капот.

— Ты действительно хочешь знать, что я думаю об этом?

— Да, хочу. — В его ответе прозвучало неподдельное желание знать.

— Я думаю, что игра подтасована. Не важно, насколько ты хорош, потому что одни люди — избранники, другие — нет. Первые получают все, а остальным дается возможность трудиться изо всех сил, чтобы получить совсем немного. У человека нет будущего, если он не из числа избранных. Но он может купить себе немного жизненного пространства.

— А ты принадлежишь к избранникам?

Он сидел неподвижно, и ветер, будто ласковыми пальцами, перебирал его волосы.

Я рассмеялась:

— Черта с два! Конечно нет.

— А хотела бы?

— Человеку не дано решать, быть ли ему одним из них. Это судьба. — Я взяла сумку и порылась в ней в поисках жевательной резинки. — А могу я задать тебе вопрос?

— Валяй! — Похоже, его позабавил мой ответ. Во всяком случае, он рассмеялся.

— Почему ты выбрал меня?

Я старалась не замечать, что жду его ответа, затаив дыхание. Но, черт побери, я хотела знать! Его ответ мог помочь мне открыть, что он за парень: умник, качок, показушник, приспособленец, трус, панда, гот. Определить его сущность на глазок было непросто.

— Неужели не понятно? Да брось ты! Давай лучше поедем куда-нибудь.

— Куда?

— Куда хочешь. Можем просто покататься. — Чуть повернувшись, он взглянул на меня, и я пожалела, что не вижу его глаз, скрытых за темными стеклами очков. — У меня есть время.

— Я должна вернуться домой. Надо сделать домашние задания.

— Прилежная маленькая девочка-католичка. Ладно. Когда я смогу увидеть тебя снова?

Мне не следовало ничего отвечать. Нужно было просто отшутиться или что-нибудь в этом роде. Я сотни раз видела, как отшивала парней Гвин. Но у меня не было желания так поступать с ним.

— Заезжай за мной завтра после школы. — Слова сорвались с моих губ прежде, чем я успела о них подумать.

— Договорились. И мы куда-нибудь съездим.

— А куда?

— Разве это имеет значение?

Из того, как он это произнес, было ясно: не имеет.

Я попросила выпустить меня из машины у въезда на стоянку трейлеров. Одно дело — ночью, другое — сейчас, когда мог увидеть папа. Грузовик стоял на подъездной дорожке, и я порадовалась собственной предусмотрительности.

Папа был дома, и трезвый. Он не поручил мне никаких дел. Вместо этого глубоко вздохнул:

— Сегодня вечером у меня работа

в две смены, милочка. Расплатятся со мной в пятницу. — «Это хорошо», — простонал ветер. Он даже не заметил ни моих потных ладоней, ни виноватого выражения лица. — Звонила твоя подруга Гвинет. Это та самая богатая девушка, да?

— Да, та самая. — Я тупо кивнула.

— Ну хорошо. — Он встал. — Она просила позвонить ей. Мне пора на работу. Будь поэкономнее, ладно?

— Буду. — Я с трудом глотнула воздуху. Его глаза налились кровью, но он не выглядел рассерженным. — Ты не хочешь пообедать, прежде чем идти?

— Нет, мэм. Уже нет времени. — Порывшись в кармане, он вытащил бумажник. Выложил на стол две новенькие хрустящие двадцатки. — Попробуй купить что-нибудь из бакалеи. Они рассчитаются со мной в пятницу, но ведь мы сможем добыть кое-что и раньше, верно?

По крайней мере, молоко. Еще картошку и фарш. Ну и фасоль — пару вечеров мы могли бы есть ее под соусом чили. При этой мысли желудок у меня закрутило вокруг заполнявших его кусочков мяса и молочных коктейлей.

— Верно.

Он кивнул. Большой, грузный, сутулый человек.

— Я тут оставил рабочие рубахи. Постирай их.

— Хорошо, папа.

Я подождала, пока он не ушел и не отъехал его грузовик, издававший странный звук, похожий одновременно на резкое взвизгивание и на громкое завывание, — наверное, в двигателе не было отрегулировано натяжение приводного ремня или что-нибудь еще, — и только после этого, перестав сдерживаться, глубоко вздохнула.

— Слава богу, — сказала я, обращаясь к пустой кухне, и взяла со стола две двадцатки. Теперь у меня есть возможность позавтракать раз или два на этой неделе, если я сэкономлю на мясе и возьму побольше хлеба.

Опять раздался телефонный звонок. Я так судорожно глотнула воздух, что в горле у меня что-то щелкнуло. Звонок повторился трижды, прежде чем мне удалось обойти вокруг стола и подойти к стене, где висел телефон. Но, взяв трубку, я услышала лишь непрерывный гудок и шум ветра.

Я ждала того момента, когда снова увижу Джонни.

— Это была не моя идея, — прошептала Гвин.

Я поудобнее уселась на стуле. Сестра Лорел подчеркнула на доске дату принятия тарифа Смута-Холи [46] . Я записала ее.

— Правда, не моя.

Я не реагировала. Она начала это сразу после того, как с опозданием явилась в класс и села на свое место. Блекнущий след от засоса сбоку на шее ясно говорил о том, чем обернулась для нее пятничная вечеринка.

46

Тариф Смута-Холи(Smoot-Hawley Tariff) — принят в 1930 г., устанавливал один из самых высоких в истории США уровней тарифных ставок.