Поцелуйте невесту, милорд!
Шрифт:
В точности эти слова она говорила юным озорникам в своей школе. Это были очень доходчивые слова, которые ее тетя часто произносила перед Эммой и Пенелопой, когда они слишком увлекались играми. И похоже, они произвели на взрослых мужчин такое же действие, как на маленьких мальчиков и девочек — во всяком случае, они оба опустили руки.
— А теперь, — строго сказала Эмма, — обменяйтесь рукопожатием и попросите друг у друга прощения. — При виде непримиримо сжатых челюстей обоих мужчин она схватила каждого за правую руку. — Вы что, не слышите? Пожмите руки и извинитесь.
Джеймс, видя, что Эмма настроена решительно и едва ли сойдет с опасной
— Извините, — буркнул он, без намека на сожаление в голосе или выражении лица. — Не хотел портить супницу вашей матушки.
— А я, — отозвался барон столь же искренне, — не хотел вас душить.
— Вот и молодцы, — сказала Эмма, весьма удовлетворенная таким развитием событий. — Так-то лучше. — Затем, бросив взгляд на судью, восседавшего на стуле с таким видом, словно он чрезвычайно доволен собой, она сказала с легким оттенком превосходства: — Вот видите, ваша честь? Любое дело можно решить, не прибегая к…
Как раз в эту минуту Маккрей превратил рукопожатие в захват, зажав под мышкой голову графа.
— Я собираюсь на ней жениться, ясно? — заорал он прямо в ухо Джеймсу. — И никто — ни вы, ни кто-либо другой — не остановит меня!
Ахнув, Эмма стремительно повернулась к судье.
— Вы должны это остановить! — объявила она. — Вам не кажется, что здесь было достаточно кровопролития и насилия? Если вы ничего не сделаете, они убьют друг друга, как О’Мэлли убил моего мужа!
— Если я ничего не сделаю? — Оторвав глаза от сцепившихся мужчин, судья вынул изо рта трубку и в некотором замешательстве посмотрел на нее. — Мне кажется, единственный человек, который может их остановить, — это вы, дорогая.
— Я? — Эмма бросила на него недоумевающий взгляд. — Каким образом?
— Ну, — сказал судья довольно спокойно, — выйдя замуж за одного из них.
Глава 16
Схватка внезапно прекратилась, и две головы: одна темная, а другая цвета ярко начищенной меди, резко вскинувшись, повернулись к Эмме.
Та, чувствуя себя весьма неуютно под двумя пристальными взглядами, поспешно отступила назад.
— О нет, — твердо сказала она. — Об этом не может быть и речи!
— Правильно. — Клетус шагнул вперед, выставив грудь. — Потому что миссис Честертон собирается выйти замуж за меня, а не за этих двоих.
Судья Риордан с любопытством наблюдал за этой демонстрацией протеста.
— Вот видите, — сказал он Эмме, указав на Клетуса зажатой в руке трубкой. — Этому не будет конца, пока вы не сделаете свой выбор.
— Выбор! — воскликнула Эмма, не в силах поверить в то, что она слышит, а тем более в происходящее у нее перед глазами: граф и барон отпустили друг друга и принялись приводить в порядок одежду. — О каком выборе вы говорите? По-вашему, чтобы предотвратить убийство, я должна выйти замуж? Это совершенно…
— Выходите замуж за Джефа, — вкрадчиво подсказала достопочтенная мисс Фиона, скользнув к Эмме. — Из вас получится идеальная пара, я уверена.
— За лорда Маккрея! — фыркнула миссис Мактавиш, явно не относившаяся к числу поклонников барона. — И это после того, как он убил свою невесту?
— Говорю в последний раз, — устало начал Маккрей. — Я не убивал Клару. Она сбежала с этим пройдохой, моим камердинером, и с тех пор я не имел от нее никаких известий.
Миссис Мактавиш, однако, его слова не убедили.
— Это ваша версия, милорд, — чопорно сказала она. — И мой вам совет — придерживайтесь ее. Только я вот что скажу, мисс Эмма. Если вы собираетесь выйти замуж за кого-нибудь, кроме моего Шона, по справедливости это должен быть лорд Денем. Разве, — глаза трактирщицы многозначительно сузились, — он не провел прошлую ночь в вашем доме?
Последние слова были произнесены с таким очевидным подтекстом, что Джеффри Бейн вскричал:
— Эмма! Неужели это правда?
— Чистая правда, — заявила миссис Мактавиш с чувством глубочайшего удовлетворения. — А когда это дойдет до священника, думаю, ему будет что сказать по этому поводу. Попомните мои слова.
Эмма изумленно моргнула, уставившись на трактирщицу.
— Вы сошли с ума, — сказала она и перевела взгляд на Джеймса и лорда Маккрея. Оба, тяжело дыша, не сводили с нее сверкающих глаз: один янтарных, а другой цвета летнего неба.
— Вы все, — добавила она с неожиданным жаром, — сумасшедшие. И если вы полагаете, что я буду стоять здесь и ждать, пока меня вынудят выйти замуж за одного из вас, вы жестоко ошибаетесь!
С бешено бьющимся сердцем Эмма развернулась и бросилась прочь. Она не имела ни малейшего представления, куда бежит, и хотела только одного: скрыться от множества устремленных на нее взглядов, особенно от одного, принадлежавшего Джеймсу, хотя почему он так ее тревожит, Эмма не понимала. В конце концов, хотя она уже не испытывала к нему такой острой неприязни, как раньше, он оставался тем самым графом Денемом, который сделан все, что было в его силах, чтобы разлучить ее с человеком, которого она любила или, во всяком случае, думала, что любит.
Поэтому Эмма испытала настоящее потрясение, когда, почти добравшись до ближайшей двери, мере. которую можно было ускользнуть, она почувствовала на своем плече крепкую руку и услышала знакомый голос, который настойчиво произнес:
— Эмма! Постой.
Прежде чем она успела вымолвить хоть слово протеста, Джеймс повлек ее за собой, но не назад в зал, откуда она пыталась убежать, а в тот самый коридор, куда она направлялась.
— Милорд! — воскликнула Эмма, упираясь ногами в каменные плиты пола, что, впрочем, не дало особого эффекта. Джеймс просто обхватил ее за талию и почти что вынес за дверь. Тем не менее она попыталась сохранить остатки достоинства, даже когда он, захлопнув ногой дверь, прислонил ее к ближайшей стене и навис над ней, преграждая путь к бегству.
— Я не желаю больше обсуждать…
— Помолчи, Эмма, — резко произнес Джеймс, — и выслушай меня. — Эмма умолкла, но не для того, чтобы оставить ему удовольствие. Она умолкла потому, что Джеймс никогда не разговаривал с ней подобным тоном. Что случилось, гадала она, с непробиваемым графом Денемом? Сколько она помнила, он всегда был рассудительным и уравновешенным, всегда готовым помочь ей и утереть ее слезы. Но сейчас он казался даже более возбужденным, чем она! Это был настоящий шок.
— Риордан прав, — мрачно произнес Джеймс своим глубоким голосом. Лицо его было так близко, что Эмма могла оценить результаты действий барона. Одна темная бровь была рассечена, а на челюсти уже проступал багровый синяк. Неужели это тот самый человек, который однажды в Лондоне отправил назад суп только потому, что тот, видите ли, был недостаточно горячим на его вкус? — Положение совершенно нетерпимо, Эмма. Но есть довольно простое решение — мне следовало сообразить раньше, — которое, если ты согласишься, устроит всех.