Почем фунт лиха
Шрифт:
— Что я, дура? — с чувством превосходства ответила она. — Да и деньги я привыкла отбирать у мужчин.
Этой ночью я совсем не могла уснуть. Решалась самая главная в моей жизни проблема: что делать с Санькой?
Алиса считала, что его должна забрать она и воспитывать так, как обещала Нелли. Я же ясно видела, что она к этому не готова.
— Ты счастлива и так, — сказала я Алисе. — Саньку заберу я. Мы уже с ним скентовались.
— Что ты?! — пришла в ужас Алиса. — Он вырастет и все узнает. Матери он тебе никогда не простит.
— Что значит «не простит»? — возмутилась я. — Мне, что же, надо было прикинуться дурой и дать убить себя, а заодно и всех родственников? Простит — не простит. Пусть сначала вырастет, а потом посмотрим.
Алиса пожала плечами, не стала со мной спорить, только сказала:
— Если хочешь, бери, воспитывай.
— Беру, — сказала я и крепко задумалась. Думала я всю ночь. Могу ли я взять на себя такую ответственность? Быть для маленького человечка всем: и стеной, и тараном, и последним пристанищем. Ведь если задуматься: что такое мать? Это начало и конец. Последняя кочка перед пропастью и все такое прочее. Дальше, там, за матерью, нет больше ничего. Чего не может она, уже никто не может.
Нет, мать — очень тяжелая, непосильная обязанность. Дать то, чего нет, и тогда, когда не можешь, вот что такое мать. А я научилась только отбирать.
Вот Нелли как старалась ради своего Саньки? Время сейчас такое, что без денег человек никто, просто ничтожество. А она Саньку очень любила, она уже сейчас страдала, что ее Санька никогда не сможет ездить на «Мерседесе». Да, ради сына Нелли пошла на разбой. Она, несомненно, волчица. Нина Аркадьевна тоже мать. Вырастить детей и похоронить…
«Я куплю, конечно, Саньке „Мерседес“, — в конце концов решила я, — но все же постараюсь, чтобы он при этом не описался от радости. Надеюсь, и от меня, его матери, зависит, какие у него будут радости».
Мне сразу же захотелось быть лучше, чище, умней, честней, благородней и добрей. Кажется, я начала понимать, что такое мать.
Прошел месяц. Евгений уговорил меня поехать с ним на рыбалку. Несмотря на раннюю осень, дни стояли теплые, солнечные. Мы прекрасно провели время за городом и уже возвращались: Санька, Евгений и я. Ехали, довольные, в «Тойоте» и хором пели: «Трасса Е-95!» Вдруг Евгений остановился.
— Сьто такое? — удивился Санька.
— Колесо спустило, — поморщился Евгений.
— Тогда не будем даром терять время, — сказала я и отправилась с Санькой на обочину.
Там, в кустиках и на травке, отыскав местечко поудобней, мы сделали все свои делишки и выбрались на дорогу. Я заправила в Санькины штанишки рубашечку, поправила курточку и отпустила его на волю.
— Ой! Ямашечка! — закричал он, увидев цветок, напоминающий ромашку. — Я сойву, мозно?
— Можно, — сказала я, и он побежал рвать. Евгений, заметив мое томление, крикнул:
— Погуляйте, пока колесо поменяю.
— Хорошо, — сказала я и побежала к Саньке. Мы насобирали целый букет и уже направлялись к Евгению, который знаками давно подзывал нас, когда мимо промахнул на бешеной скорости белый «БМВ». Память услужливо вытолкнула картинку: знакомый двор, белый «БМВ» и шагающий к нему Дмитрий.
Я мысленно поздоровалась с Дмитрием. Улыбнулась. Он улыбнулся в ответ и сказал:
— Здравствуй, принцесса.
Призрачным взглядом издалека взглянул на моих мужчин, ремонтирующих «Тойоту». Спросил:
— Ну что, нашла ты своего принца?
— Нашла, — ответила я и, чувствуя в груди приступ острого счастья, посмотрела на Саньку.