Почем килограмм славы (сборник)

Токарева Виктория Самойловна

– Записал, – сказал Косой.

– А теперь, Федя, повтори Васе то, что ты ему сказал, на гражданском языке.

– Хе-хе, – заржал Косой и, заглядывая в листок, как в шпаргалку, медленно перевел: – «Так этот нехороший человек… предаст нас при первой же опасности».

* * *

Ночью на задворках детского сада трудилась «команда», освобождая помещение будущего спортзала.

Работали по двое: Хмырь в паре с Трошкиным, а Косой с Али-Бабой. Производительность была

неодинаковая: гора из батарей у первой пары была вдвое выше, чем у второй.

– Семьдесят первая. – Хмырь опустил очередную секцию.

– Сорок шестая… – так же шепотом отсчитал у себя Косой.

– Не сорок шестая, а тридцать вторая! – прошипел Хмырь, державший под контролем работу товарищей. – Филонишь, гад!

– Александр Александрович! – громким шепотом позвал Косой. – А Гаврила Петрович по фене ругается!

– Отставить разговоры! – приказал Трошкин и вдруг заорал на весь город Новокасимск: – A-а!! Ой, нога, нога!!

– Тише ты! – Хмырь в темноте зажал ему рот.

– Этот Василий Алибабаевич… – простонал Трошкин, – этот нехороший человек… на ногу мне батарею сбросил, падла!

* * *

У двери лежала последняя батарея, ее оттащили в сторону. Хмырь потянул дверь, она легко поддалась. Все вошли в игротеку.

– Здесь! – простонал Трошкин, указывая на тумбочку.

Хмырь присел на корточки и потянул на себя ящичек.

Косой нервно чиркал спичкой. Дрожащее пламя осветило пачку трехрублевок, рядом лежала брошюра «Алкоголизм и семья»…

* * *

Наступило утро.

Али-Баба и два разбойника мирно похрапывали на своих постелях.

Трошкин вытащил из-под подушки честно сворованные деньги, вышел из номера и заковылял вниз по лестнице.

– Товарищ марафонец, – обратилась к нему дежурная, – вас просили позвонить по этому телефону. – Она протянула ему записку.

* * *

– Ну где же он? – нетерпеливо спрашивал профессор Мальцев Славина, бегая по кабинету новокасимской милиции. – Может, они его убили?..

– В восемь тридцать вышел из гостиницы, в девять ноль-ноль приобрел в универмаге четыре тренировочных костюма. В девять пятнадцать переоделся в общественном туалете. В данный момент очень медленной скоростью направляется к нам…

* * *

Хмырь нервно шагал по номеру из угла в угол.

– За шмотками, говоришь, пошел? – сердито спросил он, останавливаясь перед лежащим в постели Косым.

– Ага, – зевнул Косой. – Жрать охота, – пожаловался он.

– Да? – Хмырь снова забегал по комнате. – А если он вовсе ушел? А если он вовсе не вернется, а?

За окном послышалась далекая трель милицейского свистка. Хмырь вздрогнул, на цыпочках подбежав к своей

кровати, юркнул под одеяло.

– Ай-я-яй! – вдруг зацокал языком на своей кровати Али-Баба. – Тьфу!

– Что плюешься, Вася? – спросил Косой.

– Шакал я паршивый! У детей деньги отнял, детский сад ограбил!

– Ишь какой культурный нашелся, – сказал Косой. – А когда ты у себя там на колонке бензин ослиной мочой разбавлял, не был паршивым?

– То бензин, а то дети! – Али-Баба вздохнул, встал и пошел.

– Ты куда, Вася? – забеспокоился Косой.

– В тюрьму. – Али-Баба снова вздохнул и вышел из номера.

– Продаст! Век воли не видать, продаст! – сообщил из-под одеяла Хмырь.

Косой спрыгнул с кровати, подбежал к двери и высунулся в коридор.

– Вась, а Вась! – тихонько позвал он удаляющегося по ковровой дорожке дезертира.

– Ну что? – Али-Баба нехотя остановился.

– У тебя какой срок был?

– Год. И три за побег… Четыре, а что?

– А теперь еще шесть дадут! – ласково пообещал Косой. – Статья восемьдесят девятая, кража со взломом. Иди-иди, Вася!..

Али-Баба подумал, подумал… Потом горестно поцокал языком и пошел обратно в номер.

* * *

Отворилась дверь, и в кабинет, прихрамывая, вошел Трошкин. Он был небритый и усталый, под глазами лежали глубокие тени, синий тренировочный костюм был ему тесен.

Мальцев посмотрел на вошедшего, шагнул к нему, порывисто обнял:

– Евгений Иваныч, родной, а я думал, вас нет в живых.

– Ну, чего там… – Трошкин похлопал профессора по спине.

Славин тоже пожал руку Трошкину.

– Простите, Николай Георгиевич, – сказал он Мальцеву. – Времени у нас в обрез. Садитесь, Евгений Иваныч!

– Не хочу, – отказался Трошкин.

– Вот! – Лейтенант протянул Трошкину ведомость. – Распишитесь: деньги на четверых, суточные и квартирные. Одежда, – он показал на стул, где лежали пальто, сапоги, ушанки. Сверху лежала профессорская дубленка.

– Это вам. – Мальцев похлопал по ней ладошкой.

Трошкин посмотрел, но ничего не сказал.

– А почему четыре? – обеспокоенно спросил он. – Что же, мне и этого Василия Алибабаевича с собой водить?

– Придется. Если его сейчас арестовать, у тех двоих будет лишний повод для подозрений. В Москве будете жить по адресу: 7-й Строительный переулок, дом восемь.

– Квартира? – уточнил Трошкин.

– Выбирайте любую – этот дом подготовлен к сносу. Жильцы выселены.

– Да ведь там не топят, наверное! – забеспокоился Мальцев.

– Не топят, – согласился лейтенант, – и света нет.

– Вот видите. А может быть, они остановятся на даче? У меня под Москвой зимняя дача, – предложил Мальцев.