Почему драконы изменяют?
Шрифт:
Я понимала, что у меня посттравматическое стрессовое расстройство, и понадобится время, чтобы побороть его. Даже записалась на приём к менталисту, которого посоветовал Рош.
Он, кстати, был чрезвычайно внимателен, посетив меня. Принесённые им цветы (аромат которых имел успокаивающие свойства) до сих пор стояли на кухне, а запись к одному из лучших лекарей-менталистов была назначена на ближайшую неделю, а не через год.
Шлёпанье босых ступней по деревянному полу громко разносилось по спящему дому. Я не стала включать артефакты и поэтому ходила по кухне в лёгком фиолетовом свете, льющемся из окна.
Прикоснувшись пальцами к хрупким белоснежным лепесткам, что казались фиолетовыми в свете Морены, я вдохнула тонкий свежий аромат. Когда прикрыла глаза, на мгновение показалось, что страхи исчезли, а я бегу по поляне, залитой солнечным светом, где на расстеленном пледе сидит мама, раскладывая припасённые дома бутерброды. Казалось, ещё немного, я добегу и рухну около неё, потянусь за бутылкой домашнего компота, а после, прикусив травинку, улягусь ей на колени. Она будет медленно перебирать мои волосы и попивать сладкое красное вино из захваченного из дома хрустального фужера, а я же буду вглядываться в плывущие облака, угадывая знакомые фигуры.
Улыбка ярко сверкала на моих губах, когда, наконец распахнув глаза, я потянулась за стаканом, что специально с вечера оставила на кухонном островке. Вот только Рохан его убрал. Со вздохом, в темноте я возила пальцами по столешнице и не находила искомое.
— Вот бы немного света…
К моему удивлению, на ладони вспыхнул тусклый огонёк, озадачив меня. Я не мигая смотрела на него и, казалось, даже забыла, как дышать, а после вздрогнула, скидывая огонь с руки.
Засуетившись, я не поняла, куда он пропал, а после пяти минут мучительных размышлений пришла к неутешительному выводу… Галлюцинации — один из признаков расстройства.
К тому моменту, когда я всё-таки выпила стакан воды, утро вступило в свои права. Расположившись на диване в гостиной, я не спешила в постель. Никакого желания отдавать своё сознание на растерзание страхам и новым загадкам у меня не было, а потому я взяла книгу, которую ещё не читала. Это было короткое издание родоведения в империи драконов.
Всего на данный момент в государстве насчитывалось восемнадцать родов, трое из которых находятся на грани исчезновения. Ещё четыре главы были помечены печатью смерти — вымершие рода; и ещё семь глав включали в себя только пустые страницы. Вспомнив, что Шэннон говорила про забытые рода, сделала неутешительный вывод, что это их место, и их немало. А ведь это значит, что они покушались на императоров… желание власти сводит с ума и не доводит до добра. Я не оправдывала императора, хотя мне и было дико, что за ошибки парочки драконов, что находились у руля, расплачивался поголовно весь род, хотя, опять-таки, их история скрыта, и вполне возможно, что они заслужили забвения.
— Что читает моя прекрасная жена с утра пораньше? — шепнул Рохан, заставив меня вздрогнуть от неожиданности и резко захлопнуть книгу.
— Рохан! — вскрикнула я. — Ты меня напугал, — обиженно уставилась в его смеющиеся глаза, — я к таким шуткам ещё не готова!
— Ну прости, — состроив виноватое выражение лица, он потянулся к моим губам за поцелуем, — родоведение с утра, оказывается, может быть весьма и весьма возбуждающе… меня завораживает твой пытливый ум, — говорил он, смешивая слова с поцелуями.
Лёгкие касания становились всё более и более настойчивыми, а его руки медленно ползли по моим плечам, беря их в плен.
За последние дни близости между нами не было, я была не настроена, а он терпелив. И, видно, сегодня его долготерпение кончилось, ведь он настойчиво брал в плен мои губы, не давая и малейшей надежды на отступление.
Мне было приятно, его объятия дарили тепло и надежду, оттого я сама ответила ему, позволяя увлечь меня и разжечь во мне огонь.
Страхи не должны контролировать мою жизнь. Моя жизнь — только моя! Нельзя, чтобы Саймон сломал меня после своей смерти!
Распаляя себя этими нерадостными мыслями, я резко дёрнула с плеч Рохана рубашку и опрокинула его на диван.
Быть покорной я не желала, потому брала инициативу в свои руки.
Очерчивая ладонями его грудные мышцы, я прокладывала дорожку из горячих поцелуев по его шее, туда, где громко билось сердце. Я чувствовала, как оно ускоряло ход, а моё уверенно следовало за ним. Страсть закипала в крови, толкая на более дерзкие действия.
Я хотела чувствовать, что жива, наслаждаться жизнью и брать от неё всё!
Мне не нужны были долгие прелюдии и сомнения, я выкинула всё из головы, отдаваясь моменту. Рохан же словно уловил моё настроение; он предугадывал каждое движение, при этом позволяя руководить процессом и задавать ритм.
Когда я, уставшая, рухнула на его грудь, сердце бешено колотилось в груди, а тело было покрыто испариной. Часто дыша, я довольно улыбалась, в то время как Рохан лениво играл моими волосами, перекидывая прядки. Терпкий запах пота смешался с ароматом кожи и феромонов и кружил наши головы.
Он лениво сместил ладонь от волос к моей спине, где принялся вырисовывать пальцем круги.
Я же скользила взглядом по комнате, ни на чём особо не концентрируясь. Мне было хорошо, тело блаженно растеклось, словно желе, оттого скользнувшая мысль была подобна молнии, что прошила меня от макушки до пят.
— Мне нужно на работу, — с сожалением протянул Рохан, когда я озадаченно перевела взгляд и встретилась с его довольным и сытым. Не сразу, но я поняла, что его реплика связана с тем, что моё сердце вновь ускорилось. Вот только это не было связано со страстными фантазиями о его теле.
— Конечно, — облизнув пересохшие губы, я потянулась за тонкой ночной сорочкой, что небрежным облачком валялась около дивана.
Рохан же задумчиво натянул пижамные штаны и теперь не спускал с меня глаз.
— Поехали со мной! Как ты одна останешься дома? Нет! Определённо, ты едешь со мной, — решительно проговорил, поворачиваясь к лестнице лицом, а ко мне спиной, не видя моего задумчивого оценивающего взгляда. — Собираешься? — оглянулся он, на что я согласно кивнула головой.
Выбора мне никто не давал. Всё это время он был дома, взяв на работе отпуск. Но жизнь продолжается, и всё возвращается на свои места.