Почему драконы изменяют?
Шрифт:
— Конечно! Что за глупости?!
— Я читала, что истинные по тем или иным обстоятельствам порой не вместе, — аккуратно подбирая слова, я делала пометки найти эти случаи и изучить их.
— Это не наш случай!
— Вы уверены? Вы обсуждали ваше будущее?
— Вы считаете, истинность затуманила мой разум?
— Подозреваю, что рядом с ним вы не можете здраво мыслить, а потом съедаете себя за это. Потому вы и здесь.
— Наверное… Я ведь хотела пойти к ней. Высказать, что её муж — мой мужчина. Как он спешит ко мне, покидая их дом, как страстно и неистово любит меня.
— Почему не пошли?
— Пошла, но не сказала… глупость, надо было…
Маятник остановился, и мы как по команде повернулись к нему. Шэлла встрепенулась, а я недовольно поморщилась. Нужно его выкинуть, у нас только начал складываться разговор.
— Я пойду.
— Мы можем продолжить, — одновременно с ней произнесла я.
— Мне надо подумать. Спасибо вам, разговор действительно помог, — оставив на столе монеты, она поспешила на выход, — я приду на следующей неделе в это же время.
— Конечно… — мои слова, брошенные вдогонку, вряд ли достигли ей ушей, и я со стоном откинулась в кресле. Истинность, чтоб ей!
— Говорю же, удобное кресло.
Знакомый голос со стороны двери заставил меня поморщиться, как от зубной боли.
— Мы договаривались встретиться завтра, — протянула я, поднимаясь. Нужно убрать заметки по Шэлле. Нехорошо, если их увидит кто-то ещё.
— Завтра не могу. Меня отправляют наводить порядок в одном отделении, — поморщилась она, а я сделала себе очередную пометку.
— Можно было бы встретиться, когда вы вернётесь…
— Нет. Аро прибьёт меня, если не будет получать отчёт каждую неделю, — проговорила она, растягиваясь на кушетке с блаженным вздохом и ногой запуская маятник.
— Так вас принуждают посещать мой кабинет… боюсь, мой отчёт не радует вашего работодателя, — вновь вернулась в кресло.
— Радует! Ведь я пришла, хотя и не от большой любви к вам… — пробормотала она, устраиваясь поудобнее.
— А что послужило причиной, почему вы здесь?
— Слишком много вопросов, Алекса. А их предпочитаю задавать я. Вам, кажется, нужно внести данные по вашей клиентке, вот этим и займитесь, а я — спать!
— Вы не высыпаетесь по ночам?
— Много работаю, много грешу… а ночью все тёмные мысли выползают наружу. Не испытываю желания с ними встречаться.
— Вам снятся кошмары, — констатировала я.
— Я бы так их не назвала, я — дракон, и такой глупостью не страдаю.
— Кошмары снятся независимо от того, к какой народности вы относитесь, Шэннон.
— Алекса, ты мне больше нравилась, когда молчала, сделай милость… посиди тихо, — рыкнула она.
Склонив голову к плечу, я наблюдала, как девушка тихо посапывает. Уверена, что, если сказать, что она сопит, та будет возмущённо ругаться. Она же крутая драконица! Вот только нежная внутри, правда, скрывает это.
Я видела, как периодически дрожат её пальцы, сжимаясь в кулаки, как бессознательно двигаются глазные яблоки, и как напрягается шея. Её сон определённо нельзя назвать безмятежным.
Как только маятник остановился, она вновь подскочила, потянувшись.
— Отлично выспалась, — благостно шепнула, — так, да, чуть не забыла, ваш бланк, — и вновь по щелчку бумага оказалась на её ладони. Рохан сказал, что она таким образом раскрывает магический карман. Я не делилась с ним подробностями приёма, но вот как она это делает… мне было любопытно.
Спокойно улыбнувшись, я потянулась к листкам, оставляя один у себя, на другом же поставила печать и подпись и вернула девушке.
— И что, никаких вопросов? — забирая его, она недовольно свела свои брови.
— Главное — уметь слышать и видеть. На сегодня ты рассказала достаточно, — последовав её примеру, я перешла на личное обращение, в то время как драконица удивлённо вскинула бровь.
— Ну, ладно…
— Увидимся во вторник, — сияя улыбкой, проговорила я, когда она направилась к двери.
Красноволосая недовольно окинула меня взглядом, но промолчала, что было принято мною за согласие.
Я же, подпевая давно забытую песенку из своего мира, стала писать отчёт, что прилагался к бланку на оплату. Будущие золотые из казны императора приятно грели мою душу.
Вечером же, откинув голову на грудь мужа, я размышляла об истинности. Как так получается, что истинность так туманит разум, что невозможно рассмотреть своего партнёра по-настоящему?
— О чём думаешь? — намылив губку, он нежно провёл ею по моей груди. Приятное тепло растеклось по телу.
— Ты бы любил меня, если бы я не была твоей истинной?
— Тебя невозможно не любить, — скорее почувствовав, чем услышав, я поняла, что он улыбнулся.
— А если бы ты встретил истинную, и она бы была не я, ты бы меня бросил.
— Ох, рыжик… это вопрос с подвохом, — он задумчиво намыливал кожу, которую не скрывала вода, — я мог бы тебя сейчас заверить, что это не так. Что я любил бы тебя до конца своих дней, но я — дракон, и для нас истинность — особый дар, по крайней мере, для тех, кто может это почувствовать.
— Не все могут?
— Увы, нет. Ничто не вечно, малышка. Моя раса становится слабее с каждым прожитым поколением, уж, кто-кто, но я знаю… когда-то мы определяли пару, только встретившись с нею глазами, потом — прикоснувшись, затем переспав… сейчас же не каждый способен и на это.