Почему не гаснут советские «звёзды»
Шрифт:
В войне Озеров выжил и поступил на режиссёрский факультет ВГИКа, чтобы посредством кинематографа осуществить свою мечту. Однако путь до неё оказался долгим — в течение десяти лет он снимал фильмы из мирной жизни (за исключением «Кочубея», но там речь шла о событиях Гражданской войны). И кто знает, сколь долго Озеров создавал бы подобное кино, если бы американцы не сняли свой «Самый длинный день».
Увидев этот фильм и уязвлённый тем, что в нём ничего не говорится об участии в войне Советской армии, которая внесла решающий вклад в общую победу над врагом (на Восточном фронте Гитлер концентрировал до 80% своей армии), Озеров понял, что стоять в стороне просто не имеет права. Кроме этого, солидаризуясь с тем же Б. Андреевым и видя, в какое русло заворачивают военное
Процесс реабилитации Жукова начался 8 мая 1965 года, когда маршала пригласили принять участие в торжественном заседании, посвящённом 20-летию Победы (на том самом, где Брежнев впервые за долгие годы отозвался о Сталине не в уничижительном тоне). Когда он появился в зале, все присутствующие в едином порыве поднялись со своих мест и встретили маршала громом аплодисментов. Правда, справедливости ради, стоит отметить, что хлопали далеко не все. Так, начальник Главпура Алексей Епишев, маршалы Иван Конев, Андрей Гречко, да и ряд других военачальников бесстрастно взирали на появление Жукова, продолжая таить на него обиду за события конца 50-х, когда Жуков был министром обороны.
Если бы не все перечисленные обстоятельства, фильм «Освобождение» никогда бы не увидел свет. Так что дата появления литературной заявки на сценарий этого фильма была не случайной — май 1965 года.
Учитывая финансовые затраты западных конкурентов, советские руководители тоже решили денег не жалеть. В итоге было разрешено выплатить авторам сценария до 30 тысяч рублей авторских гонораров; выделить 75 тысяч рублей на расходы по предварительным работам; обязать Минфин выделить Комитету по делам кинематографии 20 тысяч инвалютных рублей для приобретения в зарубежных киноархивах хроникально-документальных киноматериалов; заключить соответствующие соглашения с представителями кинематографии социалистических стран.
В качестве партнёров по написанию сценария Озеров взял людей, близких ему по духу и, так же как и он, понюхавших пороху: писатель Юрий Бондарев на фронте был артиллеристом, участвовавшим в таких грандиозных баталиях, как Курская дуга и форсирование Днепра, а Оскар Курганов (Эстеркин) служил военным корреспондентом газеты «Правда». В качестве консультанта фильма они собирались пригласить Георгия Жукова, но с этим вышла неувязка. Против выступило руководство Министерства обороны и сам министр кинематографии А. Романов. Когда режиссёр сообщил маршалу об этом решении, Жуков встретил эту новость спокойно — иного развития событий он не ожидал. В итоге консультантом фильма был утверждён генерал-лейтенант С. Штеменко. А Жуков предоставил сценаристам рукопись своих мемуаров, над которыми он тогда работал и которые надеялся в скором времени опубликовать.
Сценаристы компенсировали отсутствие Жукова-консультанта другим: именно его они сделали одним из главных героев своего сценария. И вот с этим никакая антижуковская оппозиция поделать ничего не смогла, поскольку за политической реабилитацией Жукова стояли лично Брежнев и поддерживавшие его державники.
К слову, вслед за авторами «Освобождения» Жукова реанимировали в кинематографе и другие деятели кино. В частности, Василий Ордынский, который в соавторстве с писателем Константином Симоновым снял в 1966 году документальный фильм «Если дорог тебе твой дом» (о битве за Москву осенью-зимой 41-го), где Жуков выступал в качестве одного из главных рассказчиков.
Не меньших треволнений, чем Жуков, авторам поначалу доставлял и образ Сталина. Поскольку на дворе стоял 1965 год и личность вождя всех времён и народов была всё ещё под негласным запретом, сценаристам поначалу запретили выводить его даже в качестве второстепенного персонажа. Им разрешили только… два раза упомянуть его в разговорах между военачальниками. Выглядело это, конечно, абсурдно (эпопея о войне без участия Верховного главнокомандующего!), но поначалу было именно так.
Однако по мере написания сценария и, главное, по мере изменения идеологического климата в стране ситуация менялась. После того как на XXIII съезде КПСС Брежнев упрочил своё положение в партии и был избран её Генеральным секретарём, имя Сталина стало всё чаще упоминаться в печати, причём уже без всякого негативного оттенка. И вот уже в сценарии «Освобождение» Сталин появляется в качестве одного из персонажей, чего не было в советском кинематографе вот уже почти 15 лет. Он присутствует в нескольких эпизодах в Ставке, на Тегеранской конференции. Выглядит при этом как неплохой военный стратег (тот же Хрущёв, например, обвинял Сталина в том, что тот «умеет воевать только по глобусу») и мудрый государственный руководитель. В одном из эпизодов Сталин отправлял зажравшегося полковника из тыла на фронт, что усиливало симпатию к вождю всех народов. Конечно, были в сценарии и эпизоды, должные вызвать и обратные чувства к Сталину, но они его касались как бы не впрямую. Например, в одной из сцен представитель швейцарского Красного Креста говорил заключённым, что Сталин отказался от защиты военнопленных этой организацией.
Несмотря на то что сценарий писался с учётом всех описанных выше нюансов, да ещё людьми, которые до этого никогда инакомыслием не отличались (исключение можно сделать разве что для Бондарева, который в начале 60-х написал антикультовый роман «Тишина», который был экранизирован В. Басовым на «Мосфильме»), однако цензура шерстила его вдоль и поперёк. От авторов требовали сгладить одно, приглушить другое, выпятить третье, что ясно указывало на то, что в элите советского общества продолжается скрытая борьба двух группировок: либералов и державников. Вот почему пробивать сценарий через множество киношных инстанций, где в большем количестве засели либералы, было подобно походу через минное поле. О том накале страстей, который царил во время приёмки сценария в Госкино, ярко свидетельствуют слова одного из авторов фильма — Оскара Курганова. Цитирую:
«Я не знал, что такое количество кругов ада нам нужно будет пройти. Ни с одним сценарием так бесцеремонно не обращались на студии и в Комитете, как с этим сценарием, о котором есть решение ЦК партии поставить его. Есть приказ трёх министров, письмо студии с обязательством всё это сделать, а между тем мы сталкиваемся с таким количеством ненужных затруднений, которые свидетельствуют, что есть подводные силы, которые не дают этот сценарий поставить… Мы в последнее время просто опустили руки, потому что кто-то мешает этому фильму…»
И всё же, несмотря на все препоны, в январе 1967 года сценарий фильма был представлен в Госкино и дело с запуском фильма в производство наконец сдвинулось с мёртвой точки. Весной начался подготовительный период, во время которого Озеров нашёл всех необходимых актёров (в фильме присутствовал 51 персонаж), среди которых большинство принадлежало к той категории исполнителей, которых в народе принято называть истинно русскими актёрами. Среди них были: Иван Переверзев, Всеволод Санаев, Василий Шукшин, Михаил Ножкин, Николай Олялин, Юрий Каморный, Сергей Никоненко, Владимир Самойлов, Виктор Авдюшко, Юрий Назаров, Николай Ерёменко-старший и др.
Однако ведущую скрипку в этом актёрском коллективе, без сомнения, должен был играть исполнитель роли Жукова. Им стал замечательный актёр из той же плеяды настоящих русских актёров Михаил Ульянов, год назад удостоенный Ленинской премии за роль в фильме «Председатель», который снял ещё один режиссёр из числа державников — Алексей Салтыков. Стоит отметить, что премия эта актёру досталась с огромным трудом: во время голосования противникам актёра не хватило всего лишь одного голоса, чтобы забаллотировать его кандидатуру.