Почему не расстреляли Жукова? В защиту Маршала Победы
Шрифт:
Ответ: Я полагаю, уже сказал, что развертывание русских войск в случае их оборонительных намерений должно было быть структурировано совершенно по-другому. В любом случае это технический вопрос, который потребует длительной лекции. Я не думаю, что вы хотели бы услышать такую лекцию сейчас. Помимо этой концентрации, которая в соответствии с нашими взглядами — и это мнение не только мое личное, но и моих сотрудников — была совершенно ясна, в нашем распоряжении были и несколько других источников информации, важной для оценки фактов, которые проливали свет на уточненные оперативные планы русского нападения.
Вопрос:
Ответ: Эти сообщения поступали из разведслужбы верховного командования.
Вопрос: И в какой степени донесения об оперативных планах русских и информация о сосредоточении русских войск соответствовали друг другу, они полностью соответствовали друг другу, или давали повод для сомнений?
Ответ: Их согласованность поражает.
Вопрос: Знаете ли вы, откуда поступала эта информация?
Ответ: Насколько я помню, эта информация поступила из Финляндии, и она давала действительно очень хорошее представление о русских, частично из Турции, — то есть, конечно, из наших источников в этих странах».
На самом деле грань между подготовкой нападения первыми и подготовкой наступления встречного, но после того, как враг границу перейдет, практически незаметна. В книге «Адвокаты Гитлера» суть такого наступления силами приграничных округов была показана — она при общей объективной неготовности главных сил РККА в тылах на момент вражеского нападения должна была привести именно к тому, что и произошло — к разгрому Красной армии в первые же недели войны.
По замыслу «Соображений по стратегическому развертыванию РККА…» от августа-сентября 1940 года — марта 1941 года и разработанных на их основе «Планах прикрытия» госграницы предусматривалось следующее. В случае нападения находящиеся загодя в повышенной боевой готовности приграничные дивизии по боевой тревоге (или отдельным приказом, отданным заранее) приводятся в полную б/г и выводятся на свои рубежи обороны. Срок — до 30 часов для полной готовности этих дивизий умереть геройски на границе на своих рубежах обороны. В помощь им в мае создали противотанковые бригады (около 10 бригад), которые выдвинули к границе к середине июня, и 19–20 июня их уже поднимали по тревоге и отправляли на их рубежи обороны для выбивания танков вермахта на танкоопасных направлениях. И некоторые из них действительно 22 июня уже принимали бой, находясь именно на отведенных им по Планам прикрытия рубежах, на своих рубежах в обороне.
Еще до развертывания приграничных дивизий дивизии второго эшелона и резервы в составе мехкорпусов второй линии должны были приводиться в повышенную боевую готовность и выдвигаться в районы сосредоточения, и эти районы были определены от границы до 100 км. Как верно сказал Гальдер — «моторизованные части следует держать гораздо дальше от линии фронта для того, чтобы использовать их в том месте, где возникнет кризис».
В реальности дивизии второго эшелона западных округов получили приказ Генштаба и начали выдвигаться в свои районы сосредоточения задолго до 22 июня.
ЗапОВО (Белоруссия) — 11 июня 1941 года, директивой НКО и ГШ, подписанной 11 июня, в которой было указано: «Для повышения боевой готовности войск округа все глубинные стрелковые дивизии и управления стр. корпусов с корпусными частями вывести в лагерь в районы, предусмотренные для них планом прикрытия (директива НКО за № 503859/сс/ ов)». Директива НКО за № 503859/сс/ов — это директива НКО от 5 мая на разработку новых (уточненных) планов прикрытия ЗапОВО.
КОВО (Украина) — 15
ПрибОВО (Прибалтика) также 14–15 июня получил свою директиву НКО и ГШ от 12 июня на выдвижение «глубинных дивизий и корпусов» в сторону границы (она пока не опубликована).
При этом по директиве для ЗапОВО видно, что округ готовят для обороны — выводят дивизии в районы, предусмотренные Планом прикрытия госграницы. ПрибОВО, скорее всего, также выводили «в районы, предусмотренные ПП». А вот КОВО точно выводили для нанесения наступательного удара. Как только враг границу перейдет.
В директиве для ЗапОВО указали: «Приграничные дивизии оставить на месте, имея вывод их на границу в назначенные им районы, в случае необходимости будет произведен по особому моему приказу». То есть приграничные дивизии ЗапОВО должны были выводиться для обороны в районы, предусмотренные для них в Плане прикрытия, «в назначенные им районы». А вот для приграничных дивизий КОВО было указано: «Приграничные дивизии оставить на месте, имея в виду, что вывод их к госгранице, в случае необходимости, может быть произведен по моему особому приказу». Приграничные дивизии КОВО также должны были участвовать в наступлении сил округа на врага. И это было самым дурным в идеях Тимошенко — Жукова — оставить на границе слабое прикрытие из стрелковых батальонов с отдельными артдивизионами для усиления против возможных танковых клиньев вермахта. А все силы округов готовить именно для встречного наступления!
Достаточно подробно данные директивы — о чем они и в чем их суть — разобраны в книгах «Кто проспал начало войны?», «Адвокаты Гитлера» и «Сталин. Кто предал вождя накануне войны?», и поэтому отдельно останавливаться на них не будем.
Готовили ли эти дивизии для превентивного нападения? Нет. Дело в том, что если до 10–11 июня о дате нападения знали в Кремле как о возможном сроке, не подтвержденном документами (приказами Гитлера), и таких сроков до 10 июня Москва получала с разными датами нападения, то начиная с 11 июня точную дату нападения Германии уже знали как подписанный приказ, факт. Ведь Гитлер 10 июня приказ о нападении на СССР подписал, и 11–12 июня он пошел в вермахт. И это стало известно в Москве. И времени подготовить превентивное нападение у Сталина просто технически не оставалось после 11 июня.
После того как Берлин промолчал на «Сообщение ТАСС» от 13–14 июня, подписанные 12 июня директивы НКО и ГШ о выдвижении дивизий второго эшелона западных округов в сторону госграницы были вечером 14 июня отправлены в Киев и Ригу. Согласно дневниковым записям Гальдера же от 20 июня Молотов 18 июня напрашивался на встречу с Гитлером — для выяснения ситуации: «г. Молотов хотел 18.6 говорить с фюрером». То же самое о Молотове указал в своих дневниках и Геббельс: «21 июня 1941 г. Суббота. Вопрос о России с каждым часом становится все драматичнее. Молотов (вчера) попросил визита в Берлин, но получил резкий отказ…» Геббельс указал другую дату запроса Молотова (наркома иностранных дел СССР), и либо Геббельс ошибся с датой, либо Молотов не один раз пытался встретиться с Гитлером по команде Сталина, что вполне возможно. Хотя официальные немецкие источники подтверждают только один запрос от Молотова на эту встречу.