Почему не расстреляли Жукова? В защиту Маршала Победы

Козинкин Олег Юрьевич

«VIII АК» располагался в аккурат напротив 86 сд и 113 сд 5 ск 10 Армии юго-западнее Белостока!

Далее Гальдер приводит соотношение сторон на 20 июня:

Как видите — ничего о повышении б/г РККА запокругов нет. Впрочем, в датах большие пропуски между числами. По несколько дней Гальдер ничего не писал. В это время он либо разъезжал с проверками готовности войск к нападению,

либо эти дни в свое время изъяты при публикации — «М.: Воениздат, 1968–1971».

Возвращаемся к протоколу допроса Гальдера:

«Вопрос: Мы уже довольно подробно поговорили о характере сосредоточения русских войск, я хочу теперь, чтобы мы перешли к вопросу о времени. В какой момент противник, учитывая его ситуацию, мог бы начать нападение, и, воз-можно, вы примете во внимание не только самый последний момент, который мы только что обсуждали, но посмотрите на весь период времени начиная с 1939 года.

Ответ: С чисто военной точки зрения атака была возможна в любое время. Нападение русских было бы возможно в 1939 году, было возможным в 1940 году и было бы все еще возможно после завершения нашего развертывания, потому что была также обеспокоенность относительно того, что русские могли бы захватить инициативу и наше развертывание должно это предусматривать».

Судя по дневниковым записям Гальдера, по горячим следам видно — в июне 41-го немцы не ждали нападения РККА. Также они даже теоретически не ждали нападения ни в 1939-м, ни в 1940-м. Что и писал Гальдер в то время…

«Вопрос: Знаете ли вы, разделял ли Гитлер эту точку зрения?

Ответ: Да, я знаю, что он ее разделял, потому что один раз он даже потребовал изменить наше сосредоточение, потому что оно, как ему показалось, не обеспечивает достаточную защиту от атаки русских на запад с территории Белостокского выступа.

Вопрос: Если я правильно понимаю, он боялся нападения русской стороны во время продолжающегося сосредоточения немецких войск?

Ответ: Да, это так».

Для подобных утверждений желательно иметь какие-то факты. Хотя если рассматривать «с чисто военной точки зрения», то это нормально — опасаться удара с нашей стороны, пока идет только сосредоточение немецких войск на границе. Ведь в этот момент войска наиболее уязвимы. Как оказались потом уязвимы наши войска, которые после 22 июня продолжали сосредотачиваться в то время, когда немцы вовсю атаковали.

Но самое интересное, что даже Гитлер говорил такие слова насчет того, что он ждет от России. В беседе с Муссолини еще 20 января 1941 г. Гитлер заявил:

«…Самая большая угроза — огромный колосс Россия. Хотя Германия подписала с Россией весьма выгодные политические и экономические договоры, все же лучше полагаться на свои силовые средства. Но при этом весьма значительные силы связаны на русской границе, не позволяя направить достаточное число людей в военную промышленность, чтобы до предела усилить производство вооружения для авиации и военно-морского флота. Пока жив

умный и осторожный Сталин, никакой опасности нет. Но когда его не станет, евреи, которые сейчас отошли на задний план, могут вновь выдвинуться на первый план…» [61] .

61

Цитируется по Мельтюхов М. Упущенный шанс Сталина. М. 2008, с. 347.

Как видите — «с чисто военной точки зрения» опасения, конечно, были, и это нормально. Но с политической точки зрения — нет.

Далее «Patriot» приводит показания генерала Германа Гота, сделанные 10 июля 1948 года, и карту расположения советских войск, которую показывали ему и Гальдеру. В этих показаниях Гот более точен в оценке того, к чему готовились, по мнению немцев, РККА и СССР:

«Показания генерал-полковника Гота.

Я, нижеподписавшийся Герман Гот, родившийся 04/12/1885, в настоящее время находящийся в тюрьме Нюрнбергского трибунала, поставлен в известность, что я буду привлечен к ответственности, если я сделаю ложное показание под присягой. Я заявляю под страхом наказания за лжесвидетельство, что я убежден в справедливости моей экспертной оценки относительно предъявленных мне материалов. Я осознаю, что мое мнение будет использовано в качестве свидетельства на заседаниях трибунала IV, проходящего во Дворце правосудия в Нюрнберге, Германия, заслушивающего дело 11.

I.

В 1940 году в звании генерала от инфантерии я занимал должность командующего XV армейским корпусом, и в 1941 году в звании генерал-полковника я занимал должность командира 3-й танковой группы.

II.

Первое. Прилагается приложение к подписанному мной докладу, а именно фотокопия карты «Оперативная карта расположения частей Красной Армии», составленная отделом 1с 3-й танковой группы. Этот отдел занимался сбором всех сведений о противнике. Информация была рассортирована по папкам, которые были запрошены представителями обвиняемых военным судом V по делу номер 12 и доступны для рассмотрения. Доклад содержит сообщения, которые поступили с начала 1941 года относительно танковых частей Красной Армии, противостоящих 3-й танковой группе. Карта была направлена нам верховным командованием вермахта и отображает состояние Красной Армии на 23 апреля 1941 и 1 июня 1941 года. Карта была составлена на основе данных радиоразведки.

Второе. 23 апреля 1941 на западной границе России от Арктики до Черного моря на глубину до примерно 300 км были идентифицированы: 106 пехотных дивизий, 20 кавалерийских дивизий, 22 моторизованные бригады (в составе бронетанковых войск, находящихся на стадии реорганизации). Эти силы были в это время довольно равномерно распределены по всей линии фронта. Исходя из характера развертывания. установить их конкретные оперативные цели не представлялось возможным. В то же время в Польше и Восточной Пруссии немецкие войска были слабее по сравнению с силами Красной Армии, находящимися в глубине русских позиций.