Почему я подал в отставку

Вашингтонъ, 2 декабря 1867 г.

Я подалъ въ отставку! Правительство, кажется, намрено шествовать дале по тому же самому пути, пусть будетъ такъ, не одна спица въ его колес безвозвратно потеряна. Я состоялъ секретаремъ при сенатской коммиссіи по Конхологіи и отказался отъ этой должности. Я не могъ не замтить со стороны другихъ органовъ правительства явное стремленіе воспрепятствовать мн пріобрсти какое-либо значеніе въ совт націи, и, такимъ образомъ, и не могъ боле исполнять свои обязанности, не поступившсь своимъ самолюбіемъ.

Если бы я пожелалъ разсказать въ отдльности о каждомъ изъ оскорбленій, нанесенныхъ мн въ теченіе шести дней, пока я по дламъ службы находился въ непосредственныхъ сношеніяхъ съ правительствомъ, то разсказъ мой занялъ бы цлый томъ. Пригласивъ меня секретаремъ коммиссіи по Конхологіи, мн не ассигновали даже никакого аванса, на который я бы могъ играть на билліард. Но это, какъ оно ни скучно! я бы еще перетерплъ, если

бы только встртилъ со стороны другихъ членовъ кабинета вжливость, которая приличествовала моей должности. Однако, этого-то и не было. Какъ только я замчалъ, что начальникъ какого-либо управленія вступилъ на ложный путь, я тотчасъ же бросалъ всякія дла, отправлялся туда и старался повернуть его на правильную дорогу, считая это своей прямой обязанностью. И хоть бы одинъ единственный разъ получилъ я за то благодарность. Съ наилучшими въ свт побужденіями явился я къ морскому министру и сказалъ ему;

— М. г., я не могу не усмотрть, что адмиралъ Фарагутъ ровно ничего не длаетъ, какъ только шаландается по Европ, точно онъ предпринялъ какую-то увеселительную прогулку. По вашему, это, можетъ быть, очень хорошо, но мн это представляется въ нсколько иномъ свт. Если ему тамъ больше нечего длать, то пусть онъ лучше возвращается домой. Не имется никакого резоннаго основанія, чтобы человкъ, развлеченія ради, таскалъ за собою цлый флотъ. Это слишкомъ дорогое развлеченіе. Въ принцип я ничего не имю противъ увеселительныхъ прогулокъ для гг. флотскихъ офицеровъ, но съ тмъ, однако, чтобы такія прогулки преслдовали хоть какую-нибудь разумную цль и обходились дешево. Съ этой точки зрнія, отчего бы имъ не отправиться по-просту на какомъ-нибудь плоту, ну хоть внизъ по Миссисипи?.. Вы бы послушали, какъ онъ разсвирплъ! Можно было подумать, что я совершилъ преступленіе. Но я все-таки продолжалъ стоять на своемъ и указалъ ему, что такая увеселительная прогулка, отличаясь дешевизною, была бы преисполнена истинно-республиканскою простотою и, несомннно, безопасна. Для спокойной увеселительной прогулки не существуетъ ничего лучшаго, какъ именно плотъ.

Тогда морской министръ спросилъ меня, кто я такой. Когда я объяснилъ ему, что стою въ непосредственныхъ отношеніяхъ къ правительству, то онъ пожелалъ знать, въ какихъ именно. Я скромно объяснилъ, что, оставляя въ сторон странность такого вопроса, исходящаго отъ члена того же самаго правительства, считаю долгомъ напомнить ему, что состою секретаремъ сенатской коммиссіи по Конхологіи. Въ отвтъ на это разразилась длая буря! Онъ закончилъ тмъ, что предложилъ мн убираться вонъ и впредь безпокоиться только о своихъ собственныхъ служебныхъ длахъ. Сначала я было имлъ намреніе отколотить его, но, такъ какъ это могло бы повредить не только ему, но и другимъ лицамъ, а для меня лично не принесло бы никакой видимой пользы, то я и оставилъ его въ поко.

Затмъ я отправился къ военному министру, который сперва не желалъ вообще меня принять и пригласилъ къ себ лишь посл того, какъ ему доложили, что я стою въ непосредственныхъ отношеніяхъ къ правительству. Приди я не по такому важному длу, мн, вроятно, и не удалось бы вовсе добраться до него. Такъ какъ онъ въ то время какъ разъ курилъ, то я попросилъ у него огня, а затмъ объяснилъ, что ничего не имю противъ утвержденія съ его стороны тхъ условій, которыя поставлены генераломъ Леемъ для себя и для его товарищей, но; тмъ не мене, не могу одобрить той тактики, посредствомъ которой онъ думаетъ побдить индйцевъ. По моему, онъ слишкомъ разбросался въ своихъ военныхъ дйствіяхъ. Было бы несравненно практичне согнать, какъ можно большее число индйцевъ въ такое подходящее мстечко, гд хватило бы провіанта для обихъ воюющихъ сторонъ, и за симъ устроить имъ тутъ поголовную рзню. Я объяснилъ ему, что для индйцевъ не существуетъ ничего боле доказательнаго, какъ именно поголовная рзня. Но если онъ не можетъ почему-либо согласиться на рзню, то ближайшими за ней средствами противъ индйца могли бы служить: мыло и просвщеніе. Мыло и просвщеніе не дйствуютъ, конечно, такъ внезапно, какъ рзня, но, по истеченіи достаточнаго періода времени, они оказываются еще боле губительными, — ибо полузарзанный индецъ можетъ еще кое-какъ оправиться, если же индйца вымыть и просвтить, то, рано или поздно, онъ погибнетъ наврняка. Эти два предмета расшатываютъ въ корн его здоровье и подрываютъ основы самаго его существованія.

— М. г. — закончилъ я, — мы переживаемъ минуту когда жестокость пролитія крови стала необходимостью. Пошлите же каждому индйцу, опустошающему наши равнины, кусокъ мыла и азбуку, и пусть онъ умретъ!

Военный министръ спросилъ меня, состою-ли я членомъ кабинета? Я отвтилъ: да, конечно, и къ тому же не отъ людей служащихъ ad interim; тогда онъ спросилъ, какую же должность я занимаю, и я объяснилъ, что состою секретаремъ сенатской коммиссій по Конхологіи… Засимъ, по его приказанію, я былъ арестованъ за оскорбленіе должностного лица и лишенъ свободы въ теченіе лучшей части этого дня.

Посл этого я было пришелъ къ ршенію держаться

на будущее время совсмъ въ сторон, предоставивъ правительству шествовать дале самостоятельно по его рискованному пути. Но меня призывалъ долгъ, и я повиновался. Я отправился къ министру финансовъ. «Что вы желаете?» спросилъ онъ. Этотъ любезный вопросъ заставилъ меня отбросить излишнюю церемонность въ обращеніи и я откровенно отвтилъ: «пуншъ съ ромомъ».

Но онъ возразилъ:- Если васъ, милостивый государь, привело сюда какъ-нибудь дло, то потрудитесь изложить его, по возможности, въ самыхъ короткихъ словахъ.

Тогда я сказалъ, что чувствую себя весьма огорченнымъ тмъ, что онъ счелъ приличнымъ такъ негостепріимно перемнить тему нашего разговора и что подобное обращеніе представляется мн нсколько оскорбительнымъ, но, въ виду настоящаго положенія вещей, я оставляю это обстоятельство безъ вниманія и перехожу прямо къ длу. За симъ я предпринялъ серьезное и всестороннее разслдованіе по поводу непристойной растянутости его финансовыхъ отчетовъ. Я высказалъ мысль, что они составляются и слишкомъ длинно и непрактично, и топорно: въ нихъ нтъ ни описательныхъ статеекъ, ни поэзіи, ни чувства, ни героевъ, ни драматической завязки, ни картинъ, ни даже гравюръ. Въ такомъ вид никто не въ состояніи ихъ читать, — это ясно, какъ Божій день. Я настоятельно убждалъ его не компрометировать свое доброе имя подобнымъ изданіемъ. Разъ онъ надется достигнуть какихъ-либо результатовъ отъ своей литературной работы, то ему необходимо вносить въ свои произведенія возможно большее разнообразіе. Надо остерегаться сухого перечня всякихъ мелочей. Я разъяснилъ ему, что значительная популярность календарей зависитъ отъ помщаемыхъ тамъ стихотвореній, шутокъ и анекдотовъ, и что нсколько шутокъ и анекдотовъ, умло разсянныхъ между финансовыми извстіями, способствовали бы розничной продаж ихъ гораздо боле, чмъ вс «внутренніе доходы», сколько бы онъ ихъ тамъ ни настряпалъ. Я толковалъ обо всемъ этомъ въ самомъ дружескомъ тон, но министръ финансовъ пришелъ почему-то въ сильнйшее, очевидно — болзненное возбужденіе. Онъ даже выразилъ мысль, что я оселъ. Онъ ругалъ меня самымъ непозволительнымъ образомъ и сказалъ, что, если я еще разъ когда-нибудь позволю себ вмшиваться въ его дла, то онъ выброситъ меня въ окно. Я возразилъ на это, что, разъ ко мн не желаютъ относиться съ тмъ уваженіемъ, которое подобаетъ моему служебному положенію, то лучше же я самъ возьму шляпу и уйду; — и я дйствительно ушелъ. Вообще онъ велъ себя какъ новоиспеченный литераторъ. Эти люди всегда думаютъ, что, разъ имъ удалось выпустить хотя одну книжку, они уже знаютъ свое дло лучше всхъ другихъ. Эти господа не признаютъ ничьихъ указаній. Такимъ образомъ, въ теченіе всего того времени, пока я находился въ непосредственныхъ отношеніяхъ къ правительству, мн не удалось провести ни одного служебнаго дла безъ того, что бы не наткнуться на непріятности. И, все-таки, я не длалъ ничего другого, даже не пытался длать что-нибудь другое, какъ только то, что считалъ несомннно полезнымъ для отечества. Вс причиненныя мн несправедливости могли бы подбить меня къ противузаконнымъ и дурнымъ поступкамъ, если бы мн не представлялось очевиднымъ, что министръ внутреннихъ длъ, военный министръ, министръ финансовъ и вс другіе мои коллеги уже въ самомъ начал поклялись между собою, такъ или иначе, устранить меня отъ государственнаго управленія. Въ теченіе всего періода, пока я находился въ непосредственныхъ отношеніяхъ къ правительству, я присутствовалъ только въ одномъ засданіи совта министровъ. Но съ меня довольно и одного этого засданія. Швейцаръ при дверяхъ «Благо дома», казалось, не былъ расположенъ даже меня впустить туда, и я получилъ возможность войти только посл вопроса, явились-ли уже остальные члены совта? Онъ отвтилъ, что они уже явились, и только тогда я переступилъ порогъ. Они дйствительно вс уже были въ сбор, но никто, однако, не предложилъ мн занять мсто. Они вс глазли на меня, какъ будто я сюда ворвался насильно.

Наконецъ, президентъ сказалъ:

— Ну-съ, милостивый государь, кто же вы такой?

Я протянулъ ему свою карточку и онъ прочелъ: «Маркъ Твэнъ, секретарь сенатской коммиссіи по Конхологіи.» Тогда онъ осмотрлъ меня съ головы до пятъ, какъ будто до сихъ поръ никогда не слыхалъ обо мн.

Министръ финансовъ сказалъ:

— Это тотъ самый навязчивый оселъ, который являлся ко мн съ совтомъ помщать, на манеръ календарей, стихотворенія, шутки и анекдоты въ моихъ финансовыхъ отчетахъ.

Военный министръ добавилъ:

— Это тотъ самый сумасшедшій, который былъ у меня вчера съ проэктомъ умертвить часть индйцевъ посредствомъ просвщенія, а остальныхъ перерзать.

Морской министръ присовокупилъ:

— Я узнаю въ этомъ молодомъ человк ту самую личность, которая, въ теченіе настоящей недли, неоднократно вмшивалась въ мои дла. Онъ ужасно огорченъ, что адмиралъ Фарагутъ таскаетъ за собой цлый флотъ, ради «увеселительной прогулки», какъ онъ называетъ это. Его предложеніе, касающееся устройства такой прогулки на плоту, на столько идіотично, что едва-ли стоитъ еще что-нибудь говорить о немъ.