Речь на Шотландском банкете в Лондоне

Въ годовщину «Шотландскаго Общества» въ Лондон, въ понедльникъ вечеромъ, Маркъ Твэнъ произнесъ тостъ «за дамъ». По отчету «Лондонскаго Обозрвателя», тостъ этотъ былъ слдующаго содержанія:

«Я во истину счастливъ честью, выпавшей на мою долю: произнести этотъ тостъ, тостъ „за дамъ“ или, съ вашего позволенія, „за женщинъ“, — послдній терминъ, пожалуй, даже предпочтительне… Во всякомъ случа, это — наиболе древній титулъ и уже потому иметъ преимущество на особое уваженіе (Смхъ). Замчательно, что библія, съ ея безъискусственною, простодушной искренностью, составляющей характернйшую черту всего Священнаго писанія, постоянно остерегается назвать гд-нибудь „дамой“

даже всемірно-знаменитую праматерь человчества, говоря о ней всюду только какъ „о женщин“ (Смхъ). Это странно, но вы сами можете убдиться, что это дйствительно такъ! Я особенно польщенъ сдланной мн честью еще и потому, что, по моему мннію, тостъ „за женщинъ“, принадлежитъ къ числу тхъ, которые, по всей справедливости и по правиламъ галантности, должны бы предшествовать всякимъ другимъ, — и „за армію“ и „за флотъ“, и даже, „за королевскій домъ,“ — хотя въ сей день и въ сей стран соблюденіе этого послдняго условія не является, быть можетъ, обязательнымъ на томъ простомъ основаніи, что въ тост „за королеву Англіи и принцессу Уэльскую“ — каждымъ изъ насъ молчаливо сдланъ уже одинъ глубокій глотокъ и за всхъ женщинъ вообще! (Возгласы одобренія). Какъ разъ въ настоящую минуту мн вспоминается стихотвореніе знакомое, вроятно, всмъ и каждому изъ васъ. Какимъ поэтическимъ вдохновеніемъ дышетъ оно — и какъ невольно всмъ намъ настоящій тостъ приводитъ на память эти именно строфы! — когда благороднйшій, граціознйшій, чистйшій, величайшій изъ поэтовъ воскликнулъ:

„О женщина! Женщина……….. „Женщина…

(Смхъ). Конечно, вы сами припоминаете это стихотвореніе, а, вмст съ тмъ, вспоминаете и то, съ какимъ чувствомъ, съ какой нжностью, съ какой почти незамтной послдовательностью стихи эти, строка за строкой, воспроизводятъ передъ нами идеалъ истинной и совершенной женщины. И взирая на этотъ законченно-чудный образъ, вы ощущаете, какъ удивленіе ваше переходитъ въ благоговніе къ Тому, Кто съумлъ создать столь прекрасное существо единымъ простымъ дыханіемъ, единымъ простымъ словомъ. И теперь, въ то время какъ я говорю здсь, вы вновь вызываете въ себ воспоминаніе о томъ, какъ поэтъ, неуклонно врный исторіи всего человчества, подвергаетъ это прекрасное дитя своего сердца и своего генія, испытаніямъ и страданіямъ, которыя рано или поздно постигаютъ всхъ, населяющихъ нашу планету и какъ эта трогательная исторія разражается катастрофой, полной дикаго, болзненнаго, печальнаго раскаянія.

Стихи эти гласятъ, приблизительно слдующее:

«Ахъ, ахъ… ахъ, ахъ… ахъ, ахъ! „Ахъ, ахъ… ахъ, ахъ!

и т. д. (Смхъ). Окончаніе я, къ сожалнію, забылъ, но, — все равно, — взятое въ цломъ это стихотвореніе представляется мн самымъ выдающимся прославленіемъ женщины, когда бы то ни было сдланнымъ человческимъ геніемъ… (Смхъ)… И я чувствую, что, если бы я говорилъ здсь еще цлые часы подъ-рядъ, то все-таки не съумлъ бы выразить мою возвышенную мысль съ большей полнотой и справедливостью, чмъ это сдлалъ теперь, приведя подлинныя несравненныя слова поэта. (Новый взрывъ смха). Фазы женской природы безконечны по своему разнообразію. Возьмите какой угодно типъ женщины, и въ каждомъ вы найдете нчто достойное вниманія, удивленія, любви. Вы всегда найдете здсь-то, что связываетъ вмст руку и сердце. Кто былъ патріотичне Орлеанской двы? Кто былъ храбре ея? Кто далъ намъ боле возвышенный примръ самопожертвованія? Да! Вы еще живо помните то болзненное содроганіе сердца, тотъ великій наплывъ скорби, которые испытали вс мы, когда Орлеанская Двственница пала мертвой… при Ватерлоо (Взрывъ смха). Кто изъ васъ не оплакивалъ гибель Сафо, этой излюбленной поэтессы… Израиля! (Смхъ). Кто изъ насъ не испыталъ на себ скромныя заботы, успокоительное вліяніе и кроткую невинность какой-нибудь… Лукреціи Боржіи? (Смхъ). Кто изъ насъ осмлится присоединить свой голосъ къ безсердечной клевет, увряющей, будто женщина расточительна во всемъ, что касается ея туалета? О, нтъ! — оглянитесь назадъ и вызовите въ ум своемъ воспоминаніе о томъ, въ какой дешевой передлк костюма горныхъ жителей разгуливала наша кроткая, скромная праматерь Ева! (Продолжительный смхъ). Милостивые государи! Женщины были полководцами, женщины были художницами, женщины были поэтессами! Пока существуетъ языкъ, будетъ существовать и имя… Клеопатры. И это не потому, что она плнила сердце… Георга Третьяго (Смхъ)… но потому, что именно ею написаны эти божественныя строфы…

«Собака, кусая и лая, находитъ свое наслажденіе, — „Ибо Господь ея такъ сотворилъ!

(Новый смхъ). Всемірная исторія украшена именами знаменитыхъ людей нашего собственнаго пола, нкоторые изъ нихъ даже числятся сыновьями Св. Андрея… Скоттъ, Бруссъ, Буркъ, полковникъ Валасъ, — Бенъ-Ньюи… (Смхъ)… высокодаровитый Бенъ-Ломандъ, равно какъ и великій новый шотландецъ Бенъ-Дизраели [1] (Взрывъ смха). Но вотъ на далекой равнин исторіи высятся, подобно горнымъ вершинамъ, великія женщины: вотъ — царица Савская, вотъ — Жозефина Богарне, Семирамида, Саирра Гемнъ, имъ нсть числа… (Смхъ), но я не хочу развертывать до конца этотъ безконечный свитокъ: достаточно только начать, чтобы въ ум вашемъ возстали сами собой эти великія имена, сіяющія блескомъ безсмертныхъ подвиговъ, освященныя любовнымъ благоговніемъ ко всмъ добрымъ и врнымъ сынамъ всхъ эпохъ и всхъ климатовъ! (Возгласы одобренія). Наша гордость и честь удовлетворены уже тмъ однимъ, что великій списокъ этотъ даже въ наши дни можетъ быть еще наполненъ новыми именами! Женщина есть все то, чмъ она и должна быть: она кротка, терплива, вынослива, доврчива, самолюбива, полна великодушныхъ влеченій! Было и да будетъ святой ея миссіей — утшать скорбящихъ, печаловаться о заблудшихъ, подкрплять малодушныхъ, помогать нуждающимся, подымать павшихъ, быть другомъ для неимющихъ друзей, — однимъ словомъ, удлять въ своемъ сердц уголокъ сочувствія и симпатіи всмъ стучащимъ въ ея гостепріимную дверь, всмъ отягченнымъ и придавленнымъ дтямъ несчастія! (Возгласы одобренія). И когда я теперь говорю: «Господь да благословитъ женщину!», то не найдется среди насъ ни одного, который, испытавъ на себ благородную любовь женъ или непоколебимое самопожертвованіе матери, не подтвердилъ бы въ сердц своемъ: «Да будетъ такъ! Аминь!» (Громкіе, продолжительные возгласы одобренія).

1872