Почерк дракона
Шрифт:
В дверь постучали.
– Кто там? – спросило Шатов.
– Это вы там, Евгений Шатов, а я – здесь. И вы там, Евгений Шатов, аккуратно выключите газовую колонку, чтобы она не прогорела.
– Обижаете, Вита, – Шатов вышел из ванной, придержав дверь, чтобы не задеть хозяйку, – как я могу причинить ущерб этому дому?
– Не можете? Тогда сполосните ванну и идите пить чай.
Сказано это было таким тоном, что Шатов разом забыл о своих намереньях быстро испариться. Наваждение какое-то. Нужно просто взять себя в руки…
– Вита, – начал Шатов сразу, как только вошел в комнату, – я вам очень благодарен за помощь и спасение, но мне…
Шатов осекся, увидев, как изменилось выражение лица Виты.
– Мне правда, очень нужно идти. У меня…
Вита не отводила своих глаз.
Они слишком блестят, подумал Шатов. В них дрожит отражение лампы. Это слезы.
– У меня очень важная встреча, – выдавил из себя Шатов.
– Да, конечно, – ровным голосом произнесла Вита.
Очень напряженным голосом.
– Я уже практически опоздал…
– Я понимаю.
Ну, не смотри ты на меня так! Просто улыбнись и скажи, что все нормально, что я могу идти. Скажи, чтобы я позвонил, как только доберусь домой, чтобы ты не волновалась…
– Я… забыла сказать, – ее голос чуть дрогнул, – я забыла сказать, что вам звонили. По вашему мобильному телефону…
По телефону. Шатова будто обдало жаром.
– Я сказала, что вы очень плохо себя чувствуете…
Шатов облизал губы.
– И не можете ответить. Ваш друг спросил, где вы сейчас находитесь, и пообещал сюда подъехать.
– Когда?
– Он сказал – через пару часов. Это было незадолго перед тем, как вы пришли в себя.
– Значит… – Шатов взглянул на часы.
– Вот уже скоро, совсем скоро. Через несколько минут. А ваш телефон – вот. Я его положила на диван, – сказала Вита, – вы ведь еще подождете несколько минут? Пока придет ваш друг. Подождете, Евгений Шатов?
– Подожду, – ответил Шатов.
У него не было выбора. За него уже все решил Арсений Ильич. Все решил. Он сказал Вите, что приедет сюда. А что произойдет на самом деле…
Он может просто сдать его Васильеву. Просто тупо позвонить и сказать, где именно прячется возомнивший о себе Бог знает что журналист. И сейчас сюда едут двое… или трое парней, которым уже сказали, что произошло с их предшественниками, и которые не станут разводить разговоров и пугать. Они просто убьют его и на всякий случай убьют свидетельницу. Это все будет выглядеть как ограбление…
Шатов опустился в кресло.
– Вам чай или кофе, Евгений Шатов? – повеселевшим голосом спросила Вита.
– Чай, – ответил Шатов.
Ожил телефон.
– Ваш сотовый, – сказала Вита.
– Слышу.
– Вам подать его?
– Я сам, – Шатов тяжело поднялся из кресла и подошел к дивану.
Взял телефон, оглянулся зачем-то на Виту и вышел на кухню.
– Да.
– Вы живы? – осведомился Арсений Ильич.
– Жив.
– Что с вами стряслось? Дама сказала, что у вас температура.
– Сорок и пять.
– Однако! С чего бы это?
– Я думаю, что это мои нервы. Стресс плюс то, что я плохо переношу высокую температуру. Секунда и уже начинаю видеть бред и нести околесицу.
Арсений Ильич помолчал.
– Но все это быстро проходит, – сказал Шатов.
– Вы хотите сказать, что уже температура спала, и вы готовы продолжить выполнять мое задание?
– Да.
– Но этот день вы предлагаете списать как потерянный?
– Не совсем, – коротко ответил Шатов.
Он не хотел, чтобы Арсений Ильич вдруг прекратил разговор, но и не хотел выглядеть очень уж испуганным и подобострастным.
– Не играйте со мной, мой милый друг, – предостерег Шатова Арсений Ильич, – это может плохо кончиться.
– А вы не давите на меня, не то у меня просто поднимется температура, и я не смогу с вами общаться.
– Как только вы не сможете со мной общаться, резкое понижение вашей температуры до комнатной будет неизбежно, – оборвал Шатова Арсений Ильич, – прекратите попытки отстоять собственное достоинство и переходите к делу.
– После нашего с вами утреннего разговора я отправился в общежитие Инженерно-экономического института. Там жил Фроленков…
– Я знаю, дальше.
– Оказалось, что там, на третьем и четвертом этажах функционирует публичный дом. Я задал вопрос о Фроленкове, и меня за это чуть не грохнули…
– Вопрос стоял так серьезно?
– Мне кажется – да. Фроленков на самом деле не выбросился в окно, а был выброшен. Возможно, за то, что продавал наркотики в общежитии…
– И вас сразу начали убивать.
– Со мной начал разбираться сержант в штатском, размахивая резиновой дубинкой.
– Он что, еще и удостоверением размахивал?
– Нет, удостоверение и пистолет в кобуре я у него обнаружил уже после того, как чуть его не убил.
– Вы опасный человек, как оказалось, – в голосе Арсения Ильича проскочила ирония.
– Я человек, которого потихоньку загоняют в угол.
– Опустим лирику. Что еще вы узнали в общежитии?
– Фроленков был убит после того, как сержант Слащев…
– Тот, которого вы чуть не убили?
– Тот самый. Этот сержант сообщил крыше публичного дома о том, что Фроленков начинает снабжать наркотой проституток.
– И после этого…
– И после этого Фроленков отправился в полет.
– Замечательно. И как вы вышли из щекотливой ситуации?
– Я предупредил мадам…