Почетный пленник
Шрифт:
Ули на лежанке овечьих шкур еле слышно застонал и опять заговорил. Не по-нашему. И интонации не его.
Вот это меня по-настоящему пугало. И этот мутный в беспамятстве чужой взгляд Ули. И чужой язык. Этим я не стал делиться даже с Гимтаром, старым лисом. Этот горец, веслом ему по темени, уже все решил. Наследника от имперцев увел, а им увечного подсунул. Ну не сука?!
Хотя… Злюсь я, злюсь и бешусь. И не прав – правильно все танас решил. И лицо у него было дерганое, измученное, когда он мне про новые расклады сообщал. Переживал.
А когда я поднялся,
– Ты что с рыбой сделал?
Я пожал плечами. Что сделал? Она же потрошеная уже, а в глубине пещеры в закутке небольшой ледничок нашелся. Туда и положил. Так ему и ответил. А он в ответ кивнул и сказал:
– Готовься.
А чего тут готовиться? Суд Хранителей – он и есть суд. От прошлого суда и рабства Эндир меня освободил. Теперь некому. За такое святотатство – затащить рыбу в Лоно Матери – старый Хродвиг казнит и глазом не моргнет.
Олтер, который теперь Ултер; Старший,
который теперь Младший
Праздник середины лета начался. На Колени Матери выходили женщины с венками цветов на головах. Они кружились и весело распевали песни.
Я стоял рядом с танасом Гимтаром и ждал отца с Хранителями. Диду сказал, что заутро он послал навстречу отцу пастуха с запиской. Так что дан Рокон уже все знает. А мне крепко-накрепко теперь надо помнить: я – это Ули. Я – Младший. А Старший – Олтер, скоро поедет в Империю, где живут врачеватели. И они его вылечат.
После поющих женщин показались всадники. Сразу за ними, в крытых повозках – Хранители. А уже после них появилась знаменитая повозка Хродвига – самого старого Хранителя. Все в горах называли ее домом на колесах – это один из охотников придумал, когда увидел, как старый Хродвиг в ней на ночлег устроился. Говорят, внутри повозки все коврами и мягкими подушками устелено! Вот бы в ней прокатиться! Про эту чудо-повозку даже песенка была, и мы с Оли тоже громко пели ее вслед Главе Хранителей:
Скрип-скрип!Дом на колесах скрипит,Слышишь?Скрип-скрип!Правосудие не за горами!Только взрослые почему-то появлению Хродвига обычно не радовались. Может, потому, что охранников его черных боялись? Ултер присмотрелся к пятерке воинов рядом с домом на колесах. Бородатые – аж глаз не видно, – в черных бурках, черных шароварах и на черных конях. Сам Хродвиг тоже всегда в черной бурке – и зимой и летом. Другие Хранители нарядные. У одного пояс с вышивкой, у другого ворот рубахи расшит.
Наконец дом на колесах остановился, возница вытащил из-под днища лестницу и открыл дверцу. Я моргнул и увидел, как из-за повозки отец появился. И как я его раньше не увидел? Таким спокойным отец никогда не был. Только вот зачем-то за рукоять меча держится. Я почувствовал, как рядом вздрогнул диду.
Конные приблизились и спешились. Отец чуть кивнул мне, подошел и встал рядом. Седые Хранители встали полукругом напротив. Ровно посередине и прямо напротив нас стоял Хродвиг. Он был такой старый, что постоянно ходил с посохом, с какими обычно ходят пастухи.
– Мы видим только одного твоего сына, дан Рокон. И я спрошу тебя: где сын твой, дан Рокон? – спросил Хродвиг.
Голос у него был на удивление громкий, не старый.
– В Лоне Матери, – так же громко ответил отец.
Все вокруг притихли, а потом поднялся шум. Но Хродвиг пристукнул посохом и крикнул:
– Тихо!
И все замолчали.
– Как это случилось? – опять спросил Хранитель.
И тут вперед вышел танас и начал рассказывать. Диду Гимтар рассказал им, как все было. Только нас с братом по имени он ни разу не назвал. Один упал, другой стоял рядом. А вот про то, как Ули про волю Матери Предков говорил, долго рассказывал.
– Это верно, что он говорит о воле Матери? – спросил Хродвиг и посмотрел на меня. У меня от его взгляда мурашки по коже побежали. Я посмотрел ему прямо в глаза и кивнул.
– Я спрошу тебя еще, дан Рокон. Верно ли, что Остах, прозванный в народе рыбоедом, был в Лоне вместе с твоим сыном? – Хродвиг опять повернулся к отцу.
– Верно, – сказал отец. – Был рядом.
– Мы хотим видеть его.
Откуда-то сзади вышел дядька Остах и встал между нами и Хранителями. И тут мне стало страшно. Я понял, что это и есть тот самый Суд Хранителей, про который нам рассказывал Гимтар.
– Верно ли, что ты пронес в Лоно Матери рыбу, тобой пойманную?
– Верно. Но в том не было умысла и произошло невольно, – ответил дядька.
Он стоял, слегка согнувшись и выставив вперед левую ногу. В такой стойке он учил нас с братом на ножах драться!..
– Где сейчас эта рыба?! – выкрикнул кто-то из Хранителей.
Остах сгорбился и качнул головой:
– Там же. В Лоне.
Вот тут уже крик и гомон поднялся такой, что успокоили всех не сразу.
– Принеси ее.
Остах пожал плечами, повернулся и пошел к Лону. Опять поднялся шум, но он зашел в пещеру и почти сразу же вышел. В руках он нес прут с нанизанными двумя рыбинами. Подошел прямо к Хродвигу и протянул ему. Главный Хранитель не взял рыбу, только наклонился и осмотрел. Сморщил нос и велел Остаху:
– Жди, – и Хранители отправились совещаться к священному источнику.
Отец негромко спросил дядьку Остаха:
– Что с сыном?
Остах, чуть повернув голову, ответил:
– Все так же в беспамятстве. Но дергает руками и ногами, так что не поломался, дан.
А дальше началось самое трудное. Надо было просто стоять и ждать. Вот я увидел, как Хранители подозвали одного из пастухов, а потом он пошел от них к костру.
Наконец Хранители вернулись от священного источника. Старый Хродвиг в полной тишине спросил: