Почтальон и король
Шрифт:
— Но их скоро переселят в Люберцы.
— Э, нет. Переселят, кто дачи занимает. А они — в бараках. Разница. Стало быть, нужно им помочь.
Марья
— А как вы думаете им помочь? — спрашивает она, делая ударение на слове «вы».
— Пока только думаю, не придумал, — простосердечно вздыхает почтальон. — Но можно бы несколько дач отвоевать для них. Все равно чуть не по году пустуют. А бараки сломать к чертям.
— Ладно, — помолчав, говорит Марья Васильевна, — приезжайте ко мне в исполком во вторник. Сможете часам к трем?
— Смогу.
— И о своей веранде подумайте.
— И думать не стану, — почтальон поднимается. — Не могу я Советскую власть дискредитировать таким действием и себя в глазах людей унижать.
Теперь, накурившись и заручившись поддержкой районной председательницы, Андрей Захарович отправляется разносить остатки корреспонденции, и не проходит получаса, как сумка его совершенно пустеет.
А еще через некоторое время они с Королем стоят в конюшне, и рядом с ними, оттопыря нижнюю губу, дремлет мерин. Конюшню наполняют чудные, любезные сердцу старого кавалериста запахи конского навоза и свежего сена. На овсяном ларе расстелена газета, а на ней лежат толстые куски ржаного хлеба и копченой селедки. Король разливает по стаканам водку. Андрей Захарович озабоченно спрашивает:
— Александровская или с быком?
— С быком, — торжественно провозглашает Король. — Московская.
Они церемонно чокаются, и Король говорит:
— Будь здоров, спасибо тебе.
— Будь здоров, ваше величество, — отвечает ему почтальон.