Почти брат
Шрифт:
— Чтобы остаться старой девой?
— Чтобы не провоцировать озабоченных людей.
— У тебя мания преследования, Серж.
— Уверен, твоему брату не понравится, если где-нибудь появятся твои фотографии топлес.
— Вот и позаботься, чтобы они не появились. Разве это не твоя работа?
Глава 5
Сеня полила цветы, прошлась метелкой по мебели, заглянула в холодильник — не осталось ли там скоропортящихся продуктов, и замерла посреди гостиной. Она огляделась
Ее взгляд задержался на портрете, который сделал знакомый фотохудожник Давида. Датоян сидел в кресле, а Сеня стояла за его спиной, обнимая мужа за плечи. Они улыбались — Сеня робко, а Давид с грустинкой в мудрых глазах. Он часто жаловался на то, что у него осталось слишком мало времени для того, чтобы сделать ее счастливой, и уговаривал ни при каких обстоятельствах не прекращать творить. Сеня пообещала ему это. Свою первую выставку она посвятила мужу.
В дверь позвонили, и она очнулась от воспоминаний.
Еще утром Сеня уложила небольшой чемодан с одеждой и коробку со стеклянными изделиями, красками, кистями и другими необходимыми для работы мелочами. Водитель Тиграна, бритый крепыш в белой рубашке с короткими рукавами, без малейшего напряжения уложил все это в салон автомобиля, как она и просила.
Сеня отказалась ехать вместе с ним. Она планировала побывать на выставке. Не каждый день происходит такое событие. Сеня хотела побродить среди посетителей, выслушать их мнение, набраться вдохновения и новых идей.
Администратор, с которым они едва не разругались вдрызг, оказался прав, когда настоял на своем и расставил работы на стеклянных кубах разной величины, а не в витринах. На дне каждого куба находилось зеркало, формируя волшебный отражающий эффект, а специальное освещение по периметру помещения и с прожекторами по углам, направленными под специальным углом, создавало ощущение нереальности.
Как всегда в важные моменты своей жизни она снова вспомнила Давида — с грустью и благодарностью. Страшно подумать, что стало бы с ней, если бы он не приехал в дачный поселок, в дом Слимака, и не увидел разрисованные ее рукой банки из-под кабачковой икры. Он спас ее, и Сеня никогда этого не забудет.
Почувствовав, что к глазам подступают слезы, девушка запретила себе плакать. Давид хотел видеть ее веселой и удачливой. Сеня не может его подвести.
Она приветствовала нескольких знакомых, которые привели на выставку друзей. Затем увлеклась разговором с молодой семейной парой художников и не сразу заметила, как подошел Тигран. Он остановился рядом, обнял ее за талию и поцеловал в висок. Сеня, смущаясь, представила его, они обменялись еще несколькими фразами, и художники ушли. Сеня и Тигран остались вдвоем — насколько это возможно в наполненном посетителями зале.
— Как ты? Наслаждаешься?
— Ты знаешь, да. Никогда не думала, что это настолько приятно. Настоящий праздник.
— Рад за тебя. И за себя. Извини
— Не наговаривай на себя. Ты чересчур скромный. Нужно было настоять, чтобы тебя внесли в списки меценатов.
— Очень не люблю излишнее внимание к своей жизни. Надеюсь, тебя это не пугает?
Как ни горько было осознавать, Тигран не имел представления, что ее на самом деле пугает. Она не могла ему об этом рассказать. И неизвестно, решится ли когда-нибудь.
Сеня улыбнулась, пряча горести и сомнения за ресницами.
— Нет. Это не самый большой недостаток. — Сеня почему-то вспомнила Сергея и продолжила. — Настоящий мужчина не афиширует свои достоинства.
Тигран расхохотался и слегка прижал ее к себе.
— Многие не согласятся с тобой.
— Мне нет до них дела.
— Алла, прекрати заигрывать с мужчинами. Вспомни, что сегодня ты — приличная женщина.
— Не зуди, Герман. Помню я.
Герман Гуляев посмотрел на жгучую брюнетку рядом с собой и недовольно сжал губы. Даже в дизайнерском платье она выглядела той, кем являлась на самом деле, но приходилось мириться с тем, что оказалось в его распоряжении.
— Где он?
— Сейчас осмотрюсь. Никогда не думал, что такого рода мероприятия посещает столько народу.
— Сколько стоят такие стекляшки?
— Не знаю. Какая разница? Ты не о том думаешь. Лучше бы я взял кого-то моложе. Жаль, что они глупы, как пробки, но зато не перечат.
— А ведь я могу и обидеться, Гуляев. Не нужно выставлять меня дурочкой. Как я объясню свое присутствие здесь твоему другу, если ничего не узнаю об этих вазах?
— Ты пришла со мной и этого достаточно. Кстати, совсем по другому поводу. Надеюсь, ты не забыла, что привело в Ялту Аллу Китаеву?
— Паспорта с более красивой фамилией, конечно же, не нашлось.
— Брильянтова? Изумрудова? Сапфирова?
— Хотя бы. Думаешь, твой сарказм меня хоть немного задевает?
— Хватит ныть. Помни, что мы… Как там у «Наутилуса»? Скованные одной цепью. Сделай приветливое лицо. Прямо по курсу — Малеев. Да не настолько приветливое! Уже лучше. Нет, скучающее или заинтересованное больше подходит.
— А кто рядом с ним?
— Художница. Вокруг ее мазня. Кристина Датоян.
— Знаешь, а ведь она мне кого-то напоминает. Что-то смутно знакомое.
— Потом вспомнишь. Дело — прежде всего.
— Тигран, я почти не сомневался, что ты здесь.
— Герман? Неожиданно. Думал, ты и искусство — несовместимые вещи.
— Все течет, все меняется. Но ты, как всегда, прав: я по делу. Это Филипп подсказал, где можно тебя найти. Случайно встретил его в гостинице.
— Мог бы позвонить.
— Предпочитаю сюрпризы.
— А я — нет. И ты это знаешь.
— Естественно, ведь я — твой подчиненный.
— Не скромничай. Ты — главный подрядчик. От тебя многое зависит. Кстати, познакомьтесь: хозяйка этой красоты — Кристина.