Почти Целитель. Часть седьмая

— Господ’ин Граф, ещё раненые! — в палатку, где Иван последние дни целительствовал, голова просунулась. Голова эта принадлежала молодому итальянскому доктору, была вихраста, черноволоса и покрыта изрядным слоем пыли, как, впрочем, и всё остальное в городе, под удар стихии попавшем.

Славный юноша до землетрясения гостевал у своих родственников, а как беда нагрянула, и дома рушиться стали, трех кузин да бабку древнюю из-под камней смог вытолкнуть. А сам-то под завалом и остался. Несколько дней так пролежал, пока его искорёженное, но ещё

Иван парня на ноги поднял, а в ответ слова благодарственные услышал, по рассейски сказанные. Спасенный, как оказалось, последнее время упорно язык русский осваивал, ибо на практику в далекий Петербург отбыть планировал. На загадочную северную зиму посмотреть да поработать в нашумевшем за последние пару лет в медицинских кругах госпитале некоего «графа Луд’ильщикофф».

И как только Иван привел господина Джузеппе Москати во вменяемое и функционально состояние, тот тут же попросился ассистировать «именитому целителю». А Лудильщиков только и рад был такому предложению, поскольку итальянский коллега оказался незаменимым не только при операциях ассистентом. Он с энтузиазмом обязанности и секретаря, и переводчика на себя взвалил, освободив Ивану время для непосредственной целительской практики.

А ещё к организационной работе подключилась Наташа. Вдовствующая княгиня Гримальди. Её хлопотами одинокая палатка рассейского целителя за несколько дней в большой полевой госпиталь разраслась…

— Хорошо, Друзеппе! На освободившиеся койки их! — не отвлекаясь от очередного пациента, крикнул Лудильщиков.

Полчаса спокойной работы спустя…

Шум и гам снаружи палатки. Визгливый женский голос громко ругался с Джузеппе. Хотя… Иван до конца не был уверен, что место имела именно перебранка. Южная эмоциональность, в бурных словоизвержениях проявляющаяся, вызывала у нашего героя в последнее время желание спрятаться.

— Господ’ин! — на пороге появился Джузеппе. Но не успел он и слова сказать, как был оттеснён в сторону монументальным бюстом, вслед за которым в палатку влетела внушительная мадам, прижимающая к сердцу сверток. Женщина быстро огляделась, и определив в Иване того, кто ей потребен, решительно двинулась к нашему герою.

— Ромео бу-бу-бу! Ромео тра-та-та-та-та!

Нашего героя захлестывали волны яростного речитатива. Лудильщиков и рад бы был ответить, благодаря Джузеппе он сам начал заметно лучше понимать итальянский. Но только не сейчас.

— Стоп! Стоп! Просто кладите ребенка на третий стол! — женщина недоуменно оглянулась.

— Джузеппе, переведи синьоре! Ребенка, Bambino — сюда, — Ваня подкрепил свои слова размашистыми жестами. — И скажи, чтобы успокоилась!

Помощник юриста хотел что-то ответить, но напоровшись на пылающий яростью преисподней взгляд женщины, лишь взмахнул руками и указал на стол.

— Так! Посмотрим, что у нас тут? — Ване не раз приносили раненых и даже умирающих детей, а потому он решил на лишние разговоры время не тратить и сразу накинул на ребенка диагностическое заклинание.

— Миу! — разнеслось по палатке, но Лудильщиков не обратил за это внимание. Но его разум, вымотанный за последнюю неделю, обрабатывая полученную от заклинания информацию, впал в легкий ступор. С ребенком явно было что-то не в порядке!

Иван осторожно развернул ткань и замер.

— Мяу! — довольно вздохнул ранее туго спелёнутый тучный серый кот. Он переступил лапками, сел и вопросительно уставился на нашего героя.

— Этот Ромео — кот мад’ам Лукреции! Его только вытащили из-под земли и хозяйка, — Джузеппе кивнул на взволнованную женщину, которую переполняли чувства, но она молчала — боялась нарушить таинство целительской магии.

— Так! — Лудильщиков помассировал виски. А с другой стороны — наш герой кинул взгляд на женщину. Объяснять ей, что тут лечат людей, да и котик её вполне здоров? Разве что излишне жирноват. Вот уж, увольте!

В следующий миг в кота полетели Малое Лечение и заклинание, убравшее пыль да грязь.

Животное окутала мягкая вспышка света, шерсть залоснилась и распушилась.

— Всё! Джузеппе, скажи мадам, что больной исцелен и она его может забрать. Только пусть больше не перекармливает Ромео, а то потеряет его раньше времени и без всяких землетрясений!

Кот глянул на нашего героя с подозрением, словно почувствовав, что тот сказал явную крамолу. Но отреагировать не успел, ибо был схвачен в цепкие женские объятья… Потом возвернут на операционный стол, а в эти же объятья под жаркий благодарный речитатив был заключен Лудильщиков. Хорошо, что ненадолго — женщина быстро спохватилась и, подхватив своего ненаглядного, убежала прочь.

Иван проводил посетительницу взглядом, и отправился к человеческим пациентам.

Пролетело ещё три часа…

Снова шум снаружи. На этот раз первым в палатку влетел Джузеппе. Он придерживал полог, чтобы несколько мужчин внесли… Раньше это было девочкой лет шести. Сейчас информацию о том что ЭТО девочка Иван получил только благодаря Диагностическому плетению. В уже отработанной последовательности полетели заклинания из Химерологии и Целительства.

В отличие от Питерской практики, первое время никто не снабжал его специально заготовленными конечностями, да и персонала на подхвате не было. Основную часть проблем ему пришлось решать своими силами. Благо, новый Легендарный класс и полученные за прошедшие годы знания позволяли ему исцелить почти любого пациента, в каком бы состоянии его не приносили. Лишь бы был жив. Ну, или хотя бы был ещё тёплым — возвращать только-только «отлетевшие» души в спешно восстановленные тела он научился ещё во времена Смуты.

Правда, на выращивание новых конечностей сил уходило просто несчесть, и Лудильщиков стал требовать, чтоб к нему пациента доставляли в виде максимально полном.

«Если что-то налипло на стены и камни — отскребаете и тащите сюда! Иначе на следующего человека сил может и не хватить!» — так наш герой велел Джузеппе спасателям передать.

И теперь к нему стали притаскивать и тех, кого проще было в ведерках транспортировать. Ивану даже таких порой удавалось на ноги поднять, а после со словами «Встань и иди!» за пределы лечебной зоны выпроваживать!