Почти цивилизованный Восток
Шрифт:
– Жесткий. Такой не смягчить простым ополаскиванием. Цвет опять же… какой-то чрезмерно насыщенный. Он подчеркивает смуглость кожи.
Я подавила вздох и желание послать всю эту моду лесом.
– Но кружев мы добавим. Побольше… и блеска… мне кажется, в ней есть что-то донельзя варварское. А варвары любят блеск.
Я прикусила язык.
Спокойно.
Просто вытащить булавки, шлепнуть по рукам одну особо вредную девицу, что так и норовила уколоть меня в спину. И дышать. Глубоко и спокойно. Так, чтобы пламя не вырвалось.
Так,
– Что вы делаете!
– Распутываюсь, - искренне сказала я, скидывая те куски ткани, которыми меня успели обернуть. Не знаю, из лучших соображений или как, но ощущение было, что еще немного и полосы эти стянут, спеленав меня намертво.
– Но мы только начали!
– Мерки есть. Фасоны сами выберете, - я вытащила очередную булавку. – Все равно на мое мнение вам наплевать, так что я здесь не особо и нужна.
– Но… - модистка поглядела на свекровь.
Та горестно вздохнула.
– И это, - я переступила через гору то ли шелка, то ли тафты. – Мне бы экипаж.
– Зачем?
– В гости поеду.
– Боюсь, это невозможно. Экипаж занят…
– Ничего страшного, - я улыбнулась широко и дружелюбно. – Я и пешком могу прогуляться…
– Это неприлично!
– Зато удобно.
И вышла.
Спорить?
Не собираюсь я ни с кем спорить. И скандалов устраивать не умею. Кому бы другому в зубы дала б, а тут вроде как леди… леди в зубы давать – полное некомильфо. Но и дальше делать вид, что ничего-то этакого не происходит, я не собираюсь.
Мне нужно с кем-то посоветоваться.
С кем-то, кого не хочется убить. С кем-то, кому я доверяю. И… и просто убраться. Из этого дома, который давит на нервы. В котором я чувствую себя, словно в клетке, пусть даже донельзя роскошной.
Я поднялась в комнаты.
Пусто.
И Чарли опять нет. И… и это тоже дерьмо.
– Дерьмо, - повторила я вслух, но легче не стало. – Дерьмо, дерьмо, дерьмо…
Горничная, заглянувшая было, застыла с премрачным выражением лица. Ну да, скажи еще, что леди не ругаются. Хотя… не скажет. Она меня, если не боится, то всяко опасается.
И ненавидит.
Хотя последнего я уж точно понять не могу. Да и… надо оно мне? То-то и оно, что не надо.
– Я ухожу, - сказала я зачем-то, может, оттого, что хмурая физия нервировала. – Вернусь… к ужину, наверное, вернусь. А нет, то ничего страшного.
– Ваш муж будет недоволен.
– Его проблемы, - я пожала плечами и… и вправду, его ведь. привез. Бросил. Делся куда-то. А я тут. Одна. И… и даже письма крадут, сволочи. Если только их, потому что сомневаюсь, что Эдди не пытался в гости прийти. Но раз не пришел, то выходит, что… не пустили?
Рожей не вышел для местных изысканных гостиных?
Ярость в груди закипала, грозя выплеснуться живым огнем. И я закрыла глаза. Вдох. И выдох. Вдох… выдох. А ведь и вправду-то можно не возвращаться.
В конце-то концов.
Я ведь… я ведь не обязана жить именно здесь. Можно снять номер в какой гостинице, на неделю-другую, пока Чарли дела не порешает. А потом и отбыть.
Я вздохнула.
И открыла глаза. Бросила взгляд в зеркало. Ну-ну, Милисента, и долго ты врать себе собираешься? Неделя-другая? Хорошо, если эти дела затянутся на месяц или два, а то ведь могут и вовсе не отпустит. Что тогда? Гордо жить в гостинице?
А на что?
На сокровища мертвецов? Те, что при нас, не бесконечны. А потом… Эдди отправить за новыми? Глупость. И что это вообще за жизнь такая будет-то?
Дерьмо.
Я отвернулась от зеркала, в котором отражалась я, некрасивая, растрепанная, с неправильными волосами, слишком смуглой кожей и без выдающихся достоинств, отсутствие которых придется маскировать кружевом.
Зато у меня револьвер имеется.
И… и если что, то…
Я ведь действительно могу уехать. Не в гостиницу, нет. В город Мастеров. Если окажется, что здесь я не особо нужна, если…
Горничная посторонилась.
– Экипаж ждет, - сказала она сухо.
– Надо же, все-таки нашелся, - не удержалась я.
Осталось понять, куда ехать-то.
Ванна… кто бы знал, до чего Эва соскучилась по обыкновенной ванне! Чтобы чугунная, полная до краев горячей воды. Полочка с маслами и экстрактами.
Горничная, готовая помочь.
Ощущение неги, когда тело будто парит в этой вот, пронизанной цветочными ароматами, воде…
Ванна осталась дома. В комнату же притащили огромную бадью, которую наполнили водой. И Кэти, явно не собиравшаяся уходить, велела:
– Лезь. И рубашку сними. Что у вас, ледей, за мода такая, в одежде в воду соваться?
Эва поняла, что краснеет.
– Чего? – Кэти кривовато усмехнулась. Может, конечно, она хотела просто улыбнуться, но… та часть её лица, исполосованная шрамами, оставалась неподвижна, а потому улыбка получалась жуткой. – Пройдет… не боись. Мужики, они-то только поначалу стеснительных любят, а потом надо, чтоб погорячей.
– Я… не понимаю.
– Поймешь. И лезь давай. Или сама не можешь? Помочь?
При мысли о том, что Кэти прикоснется к ней, Эва пришла в ужас. И… и рубашку сняла, тем паче что та успела измазаться, да и потом пропиталась. Но… но собственная нагота пугала.
– А ничего так. Сиськи покаж.
– Я…
– Ладно, - Кэти отступила. – Вижу, что есть… мойся давай! Или думаешь, что спинку кто-то потрет?
И вышла.
Слава всем богам, вышла… Эва забралась в бадью и поморщилась. Вода была едва-едва теплой. Долго в такой не посидишь.
Зато мыло было отличного качества. Матушка себе такое же покупает, в аптекарской лавке на углу Шерридан и Кессон-стрит. Правда, кусочек совсем маленький и весь обмыленный, и… и наверное, эти мылом кто-то пользовался.