Почти фантастика
Шрифт:
Парень посмотрел хмуро:
— Честно говоря, мне плевать на тот народ, который вымирает. Ясно?
— Вы нацист? Или вам мешают принять иную точку зрения ваши религиозные убеждения?
— Я… Э-э-э… Вы о чем?
Платок снова прошелся по лбу. Как же тяжело с ними! Как же их оболванили тут. Как сильна идеология прошлого, буквально тянущая за ноги.
— Если вы не нацист, и не ксенофоб, то проживание в другой стране не должно доставить вам неудобство. Если вы верующий, то назовите тот культ, к которому принадлежите, ту церковь, и мы направим вас именно в ту страну, где поддерживаются и даже поощряются именно
— Да почему же я должен жить в другой стране? Мне и здесь хорошо! — взорвался посетитель.
— Господи, да вразуми ты неразумного этого! Как же вам здесь может быть хорошо? Здесь жить нельзя! Самые активные, умные, богатые, наконец, они давно уехали, бросив вас на произвол судьбы… Мы — ваши спасатели, понимаете? Это все равно, как если бы вы тонули в океане, от вашего корабля остались одни мачты, за которые вы цепляетесь холодеющими руками, но продолжаете отталкивать спущенную вам со спасательного вертолета лестницу. Это же неразумно, в конце концов!
Парень развел руками, хлопнул себя по бедрам, обернулся вокруг, чтобы привлечь внимание к приезжему идиоту. Но прозрачная кабинка была звуконепроницаема, а в других таких же сидели, склонившись вперед, вслушиваясь внимательно в каждое слово, кивая согласно, его земляки.
— Кто вам сказал, что мы здесь погибаем? Кто вам сказал, что нам нужны спасатели?
— Хорошо. Тогда я вам разъясню еще раз. Мы, цивилизация, приняли решение, что вы — тонете. Вы — погибаете. Нет, еще хуже. Вы больны, заражены, и потому просто не понимаете своей болезни. У вас извращено видение окружающего. Вы можете умереть в любой момент. И вот приходит врач с жизненно необходимой вакциной, а вы толкаете его, выгоняете из дома… Знаете, что делают в таком случае в нормальном мире? Вызывают полицию! И ставят укол все равно! Насильно!
— Вот это уже другой разговор… То есть, вы еще и угрожаете, так?
— Никаких угроз, что вы. Это простая констатация факта. Мы — спасатели. Мы хотим спасти вас. И мы вас спасем, даже если для этого придется применять силу. Но сначала мы вывозим тех, кто сам что-то осознает, кто еще в здравой памяти, с кем не надо бороться, кого не надо уговаривать.
Он отодвинул от себя паспорт.
— Идите домой, молодой человек.
— Минутку! Вы штампик-то мне поставьте!
— Нет.
— Я только что был на приеме в консультационном центре! Поставьте мне свой гребаный штампик!
— Да зачем же мне это делать?
— Затем, что у нас теперь проверяют документы. Понимаете? Это же так демократично! Без штампика — задерживают. И везут с утра снова к вам. А я уже у вас был. Вот только что. Ставь штамп, гнида заграничная!
— Вот видите, вы злитесь. Вы ругаете. Вы — больны. Ничего, ничего… Походите к нам, поговорите с родителями, посидите в участке, обсудите все с друзьями… У нас есть время. Целый год. Так что — вы свободны. Или я должен вызвать охрану, чтобы вас вывели? Вы же не хотите уезжать?
— Не хочу, — плюнул парень под ноги, пряча паспорт в карман. — Не хочу! И хрен вы меня увезете!
— Все уедут, и вы уедете.
— Все уедут — я останусь! — оскалился он. — Останусь и буду жить там, где я хочу!
— Все. Разговор наш окончен. Следующий! А вас я жду опять завтра с утра. И еще. И еще. И опять. И снова. Пока вы сами не захотите уехать отсюда. Из этой ужасной страшной страны.
Вооруженный народ
В духоте и толкучке тесной очереди голоса сливались в монотонное жужжание. Никто здесь не говорил громко. Вполголоса переговаривались с ближними в очереди:
— А какие еще документы требуют?
— Паспорт, вроде…
— И все? А военный билет или там справки какие-нибудь еще нужны?
Очередь, когда в ней стоят одни мужики, всегда негромко разговаривает.
Это женская очередь — молчаливая. Женщины рассматривают друг друга, то есть враг — врага. Такое у них всегда выражение лиц, что все в очереди — их личные и непримиримые враги. И все только и ждут, чтобы кто-нибудь открыл рот. Ох, тогда они выдадут всю информацию, что думают и знают об этих ничего не понимающих и ничего не знающих понаехавших глупых телках! Вот если очередь «смешанного типа», то есть в ней и мужчины и женщины, то тогда женщины разговорчивы и улыбчивы. Они расцветают и показывают свою красу и мудрость на сером фоне остальных ничего не знающих и не понимающих, да еще и понаприехавших и понаостававшихся с каких-то странных причин, да и ноги у нее кривые, кстати, а грудь-то, грудь… Нет, ты на меня погляди! Я, вон какова, и как красиво говорю! Правда как раз мужики в этой очереди, когда с женщинами, чаще отмалчиваются и смотрят понуро куда-то в сторону. Ничего не понимают они в настоящем стоянии в очередях!
А когда в очереди нормальные мужики…
Тут вот однажды была такая очередь в местном участке. Стояли за штрафами от дорожной полиции. Так все душевно было, с улыбками. И даже парень голубоватый какой-то и прилипчивый не вызывал неприязни. Он бегал вдоль очереди и все пытался узнать, что ему будет за нарушение:
— А что было-то? — лениво переспрашивали мужики.
— Да превышение сильное.
— Ну, превышение — это тебе штраф, значит. Но тут все зависит от скорости. Ты что там натворил?
— На Миклухо-Маклая дал сто восемьдесят!
— Ого! Ночью, что ли? Там же вечно пробка…
— Не-е, днем… Так я же по встречке!
Посмеются мужики добро, попугают пацана санкциями, и двинутся дальше на человека. Так по шагу, по шагу, каждый и получит, что заслужил.
И тут вот одни мужики стоят. Что, кстати, довольно странно. Потому что у нас все же равноправие полов, и никто не запрещал женщинам тоже приходить. Но здесь, видимо, все дело в мужском менталитете. Это же как — услышать такое, и не прийти? Да ни в жисть! Вот и стоит, волнуется длинная плотная очередь. По лестнице стоит, в холле топчется, на улицу хвост высунулся, да и там в три ряда стоят и посматривают, чтобы никто вперед не проскочил. Хотя, если вдуматься, чего бояться, чего дергаться? Должно всем хватить. Это ведь тоже объявляли и по радио и по телевидению. Говорят, на пять лет запасы есть.
— А выпускают обратно где?
— С той стороны, через второй, через автогараж. Иначе бы тут такой водоворот был — что ты!
Ну, да. Это они правильно. Это туда стоишь с пустыми руками. Ну, то есть, с документами, да пара пакетов пластиковых в кармане на всякий пожарный случай. Мало ли, что, да потому что. Вон, пацаны, кто поспортивнее на вид, даже с рюкзаками пришли. Перешептываются — сразу видно, одна компания. Только зря это они. Все равно будут давать всем одинаково. По справедливости и по закону.