Почти готическое убийство
Шрифт:
– Конечно, – отозвался Ренат. – Достать? Тогда придется остановиться…
Глава 7
Инга Данилина занималась обычными делами, но у нее внутри поселился беспокойный зуд. Словно она забыла что-то важное, имеющее значение для нее и Дмитрия. Кто-то как будто покопался в их личной истории, вытащил наружу самые неприятные моменты. Инга никак не могла вспомнить, как и когда это произошло.
Перед ней маячило женское лицо, довольно приятное, но глаза на нем жили собственной, отдельной от всего остального жизнью –
– Что с тобой? – встревожилась помощница, молодая смуглая девушка со смоляными кудряшками, как у афроамериканки. – Я тебя третий раз спрашиваю, когда главный нас собирает, а ты молчишь.
– Я не слышала…
– Ты моришь себя голодом, а это вредно для здоровья. На чае и фруктах долго не протянешь. Тебе поесть надо! Хочешь, я пиццу закажу в офис?
– Нет, Рита, отстань.
Сама Рита себе в еде не отказывала, о чем свидетельствовали ее округлые формы и полные румяные щечки. Глядя на редакторшу, у нее сердце кровью обливалось.
– Нельзя же так себя гробить! – возмутилась она. – Думаешь, главный на твои кости соблазнится? Он, между прочим, на свою секретаршу запал, а та далеко не худышка.
– При чем тут главный? – Инга почувствовала, что у нее разболелась голова и подташнивает, как при сильной мигрени. – У меня башка раскалывается, Рит. Лучше дай мне таблетку.
Помощница тряхнула пышной шевелюрой и полезла в шкафчик, где стояла аптечка.
– Здесь только аспирин. Будешь?
– Давай хоть что-нибудь!
– Выпей сразу две, – посоветовала девушка, подавая Инге стакан с минералкой и таблетки. – Через полчаса полегчает.
– Полчаса? – простонала редакторша, принимая лекарство. – Боже! Я не выживу!
– А кто тут побывал в обеденный перерыв? – потягивая носом, осведомилась Рита. – Духами пахнет. Настоящими, французскими… а не туалетной водой местного разлива. За такой парфюм надо всю мою зарплату отдать.
Инга задумалась, и ее головная боль усилилась. В висках стреляло, затылок ломило.
– Ну, кто сюда приходил, пока меня не было? – не унималась помощница.
– Не помню…
– Может, ты опять со своим Димоном поссорилась? Да плюнь ты уже на него! Нашла, из-за кого переживать.
– Земцов! – воскликнула Инга, схватилась за телефон и набрала знакомый номер. – Трубку не берет. Вот, сволочь!
– Если бы мне парень так нервы мотал, я бы его давно послала.
Инга хотела сказать, что на Риту никто не заглядывается, но прикусила язык. Нехорошо срывать зло на других. Если ей паршиво, это не значит, что можно обижать подругу. Кроме Риты, Инга ни с кем не делилась сердечными тайнами. Иногда ей казалось, что девушка сама положила глаз на Земцова и хочет вбить между ними клин. Впрочем, Рита слишком простодушна, чтобы плести интриги.
– Ну как, легче? Ты вроде порозовела…
– Ой, и правда, отпустило, – заметила Инга, ощущая в голове звон вместо мучительной боли. – Хватит болтать, беремся за дело. Время поджимает.
Рита уселась за стол, и ее пальцы запорхали по клавиатуре компьютера.
В отличие от нее Инга никак не могла включиться в работу. Мысли о Земцове не давали ей покоя. Почему он не берет трубку? Может, случилось что?
– Слушай, а твой Дмитрий, часом, не завел себе новую зазнобу? – предположила подруга. – Раньше он тебя домой провожал, подарками забрасывал. А теперь…
– Мы в ссоре, – сердито откликнулась Инга. – Его мамаша решила нас развести. Все к тому идет.
– Вы же до сих пор толком не сошлись. Пусть он к тебе переезжает, тогда все пойдет по-другому.
– Я предлагала, но Дима против. Для него мамуля – свет в окошке.
– Каждый мужчина тайно мечтает переспать со своей матерью. Это у них в подкорке!
– Ты с ума сошла? – возмутилась Инга.
– Это не я говорю. Это Фрейд! Отец психоанализа. Ты посоветуй Дмитрию обратиться к специалисту. Зависимость от матери – то же самое, что тяга к курению или алкоголю. От этого надо освобождаться, иначе кранты.
– Дима меня прибьет, если я такое скажу. Он на мамашу молится!
– Любая сильная зависимость относится к психическим расстройствам, – глубокомысленно изрекла Рита. – Между прочим, моя бабушка была психиатром. Я в детстве все ее книги и медицинские журналы перечитала.
– Ну и как? На пользу?
– Не совсем. Теперь я в каждом человеке вижу отклонения от нормы. Это ужасно напрягает.
– И какие же во мне отклонения? – усмехнулась Инга.
– Ты склонна к мизантропии…
– Приехали! По-твоему, я ненавижу людей?
– Можно подумать, ты их любишь! – парировала Рита. – Ты в каждом отыскиваешь недостатки и не замечаешь достоинств. Как это назвать?
– Вот какого ты обо мне мнения…
– Ты постоянно всех критикуешь, – продолжала подруга. – И в первую очередь себя. Тебя не устраивает твоя фигура, твой парень, твои коллеги. Соседи наверняка тебя раздражают…
– Разве не ты посоветовала мне послать Земцова подальше?
– А кто тебе сказал, что я психически уравновешенная личность? – ничуть не смутилась Рита. – Наоборот! У меня куча комплексов, которые мешают мне наслаждаться жизнью. Например, предубежденное отношение к мужчинам. Мне уже двадцать два, а я ни разу не целовалась. Мой отец родом из Кении, он бросил нас с мамой, когда мне не было и пяти лет. Обиду на него я теперь переношу на любого парня, который предлагает мне встречаться. Я никому не верю и не хочу вновь переживать боль.
– За тобой кто-нибудь ухаживал? – вырвалось у Инги.
Рита замолчала, хлопая угольными ресницами, которые не нуждались в краске.
– Это удар ниже пояса, – выдавила она, когда к ней вернулся дар речи. – Что подтверждает твою дремучую мизантропию, подруга!
– Прости, я не хотела…
Земцова разбудил будильник. Он вздрогнул, открыл глаза и в изумлении оглянулся. Вокруг было темно.
– Черт… где это я?
Он машинально протянул руку, нащупал выключатель. Щелк! Зажегся торшер с зеленым абажуром, который был ему знаком. Светлые обои на стенах; пейзажи Куинджи, любимые его мамой, сервант с посудой; трехстворчатый шкаф, старый афганский ковер, привезенный его отцом из Азии.