Почти идеальное ограбление
Шрифт:
– Закончено, – ответила она и снова закрыла глаза.
ЭПИЛОГ
Лешка вышла из школы и посмотрела по сторонам, ища глазами брата. Его нигде не было. Зато к ней подскочил Славка:
– А где Ромка?
– Не знаю, сама ищу. Погоди, сейчас у Наташки Тихоновой спрошу.
Расфуфыренная Наташка, как всегда задрав нос, плыла мимо.
– Наташа, – робко окликнула ее Лешка, – ты Рому не видела?
– У нас на последнем уроке изложение
– Значит, он уже дома, – успокоилась Лешка.
Так оно и было. Ромка возлежал на ее диване, сжимая в левой руке телефонную трубку.
– Мне снова крупно повезло! – захлебываясь от восторга, вещал он, как Лешка поняла, Венечке. – Потерпел немножко, когда мне швы в травмпункте накладывали, зато теперь писать не могу, значит, от всяких там контрольных, изложений и сочинений надолго освобожден. И уроки письменные могу не делать. Когда еще такое счастье выпадет? Экзамены? Да что мне экзамены! Подумаешь, к ним я только так подготовлюсь. Теперь-то у меня навалом свободного времени. А Лешка мне не верила, что я из любой ситуации вывернусь, – подколол он сестру. – Жаль, что я у нее ничего не выспорил.
Поговорив с Венечкой и продолжая лучиться от счастья, Ромка переключил внимание на Славку. Его прямо-таки распирало желание похвастаться тем, как он вчера рисковал жизнью. Причем в Ромкиной интерпретации злая преступница сама кинулась на него с ножом, и только благодаря своей необыкновенной изворотливости и проницательности он избежал гибели.
– Значит, и пожар она учинила? – уточнил Славка.
– Ага. Но Павел Петрович выяснил, что она не предполагала таких последствий, а хотела лишь отвлечь внимание Игоря, чтобы подменить картину. Для этого за горшок с цветком, в самый угол, поставила бутылочку с бензином, а в нужный момент подожгла его. Пламя вмиг занялось и побежало по стенкам. Конечно, нормальный человек так бы не поступил, с психикой у нее, видать, нелады. Увидев, что она натворила, тетя Таня сначала решила убежать, забыв о всяких картинах, но потом пришла в себя и даже помогала тушить пожар. И в этой суматохе никто не заметил, как Катька нырнула в ее подсобку.
– А про твою веб-камеру она откуда узнала?
– Скорее всего, заметила на полу кусочки пластмассы и поняла, откуда они взялись. Надо было их самому убрать, но я подумал: подметет старая клюшка пол и ни о чем таком не догадается.
– А сейчас она где?
– В больнице, где ж еще. Софья очень просила Павла Петровича не возбуждать против нее уголовного дела. Все-таки это мать ее подруги. А Оксана здесь ни при чем. О том, что миллиардер приобрел Софьину картину, Оксана узнала раньше, чем информация об этом попала в Интернет, позвонила своей матери и попросила ее сказать об этом Софье.
– А интересно, – вспомнил Славка, – зачем она еще и на Арбате картины продавала?
– Из-за денег, естественно. Они ж хорошо расходились. А чужое имя на всякий случай присвоила. Никто б ни о чем и не догадался, если б не я, – с гордостью объявил Ромка, но ради справедливости добавил: – Лешка, вообще-то, тоже молодец.
Его сестра в это время по компьютеру пыталась связаться с Артемом, чтобы рассказать ему об их вчерашних подвигах.
– Если бы Тема был с нами, он бы тетю Таню раскусил еще раньше, – обернувшись, заявила она. – Он давно и писал, и говорил, что преступник – это человек, так или иначе связанный с галереей, но незаметный, остающийся вне всяких подозрений.
– Вот пусть приезжает и раскусывает, кого хочет, – насупился Ромка, – а то хорошо ему на расстоянии рассуждать. На нее и он бы подумать не мог. Помнишь, когда мы к тете Тане впервые приехали, то она нас к себе домой не пустила, а мы решили, что она бедно живет и стесняется этого. А сама испугалась, что мы по обстановке догадаемся, что никакая она не бедная и не уборщица. Короче, здорово притворялась убогой, неграмотной старухой, ничего не смыслящей в искусстве. И шрам свой под косынкой скрывала, вечно ее на лоб надвигала.
– Уборщицы и есть самые незаметные люди, и ты мог бы об этом вспомнить, – вступаясь за Артема, возразила Лешка. – И еще ты сам обратил внимание на то, как умело она один раз свернула холст, но не придал этому никакого значения.
– А ты придала?
Их перепалку прервал Славка.
– Вот что делают жадность и зависть, – задумчиво сказал он.
– Ты прав, – согласился с ним Ромка. – Мне тоже сказали, что я недостаточно хорошо рисую, но я же не стал из-за этого воровать и подменять чужие картины.
Он поднялся с Лешкиного дивана, левой здоровой рукой извлек из-под дивана свой «Красный круг».
– Разверни-ка, – попросил он друга и, заново любуясь своим произведением, произнес: – Недооценили меня все-таки как художника. Но не зря я такую красоту рисовал. Теперь подрамник и раму куплю, «Круг» на стенку повешу, и мы всегда будем помнить об этой истории. А еще я Андрею обо всем расскажу, он напишет статью на криминальную тему о подмене картин, а если ему понадобится моя фотография, то я поставлю перед ним одно условие. Знаете какое? – Как великий актер на сцене, Ромка сделал значительную паузу и торжественно заявил: – Я попрошу его заснять меня, как Катьку, с картиной, только с моей собственной. Заслужил я хоть капельку славы?
– Конечно, заслужил, – одновременно ответили Лешка со Славкой.