Почти как три богатыря
Шрифт:
– Это правильно, как легендарные хипплиеры! – согласно кивнул страж и хитро усмехнулся. – А может, у вас и шпионские удостоверения имеются?
– Чего нет, того нет! – развёл руками Царевич.
– Ладно уж, знаю я вас, богатырей, перевидал на своём веку, – понимающе подмигнул страж и встрепенулся. – Ох, засиделся я тут с вами. Пора на пост, а вам, ребятушки, в обратный путь поворачивать надобно.
Богатыри удивлённо уставились на стража.
– Чего смотрите, богатыри?! – распознал дядька вопрос в их глазах. – Нету здесь прохода в сопредельное королевство. Как все отважные
– Это что за напасть? – скривился чувствительный к непонятным словам цыган.
– Эта напасть массовой спячкой называется, – подсказал, некогда изучавший заразные магические хвори. Василевс. – Коли кто проклятье замедленного действия нарушит: уколется иглой непродезинфицированной, об веретено ударится головой или, к примеру, съест фрукт немытый, мало того сам в сон погрузится, ещё и всех, с кем контакт имел, за собой потянет. Бывает, подобные хворобы целые страны выкашивают.
– Истину глаголешь, богатырь! – перекрестился страж, уважительно взглянув на Премудрого. – Так и у них, за кордоном, произошло.
Порядочно лет назад у короля тамошнего, Ричмонда Цепкого, дочурка родилась, Злата-Власта. На празднике ведьмы придворные, по-ихнему феи, передрались из-за того, кто будет крёстной у девчушки. И та, которая по мозгам получила, прокляла всех их там скопом, ну и слиняла с праздника. Спустя же осьмнадцать годков, аккурат на «днюхе», «хаппибёзде» по ихнему, с принцессой казус вышел. Эта фея-вредительница, хотя какая там фея, по роже, говорят, вылитая ведьма, под видом бабки из службы доставки подарков преподнесла принцессе яблоко наливное. Взяла девушка яблоко в руки и, уколовшись им, в сон погрузилась, а за ней всё королевство, включая живность домашнюю и дичь всякую, оцепенело.
– Как это она яблоком умудрилась уколоться? – удивился Иван, внимательно слушавший лекцию по зарубежной истории.
– Хоть убей, не знаю! Можа, вредительница, иголок в него понатыкала, можа ещё чего удумала, – выпалил страж. – Все свидетели и очевидцы в состоянии «нестояния». Там же – в отключке. И, слышал я от арестованных мной намедни мародёров, – шёпотом продолжил дядька информировать богатырей, – что проклятье это ещё лет сто действовать будет. У них один человек «за бугром» случайно укололся своей же булавкой и что вы думаете?
– Что??? – выдохнули богатыри.
– Всё! Тут же об землю хлобысь, и захрапел непробудным сном, – пограничник опять хлопнул себя по колену. – Так что проход туда категорически запрещён, – указал страж на заросшую травой и деревцами дорогу за шлагбаумом, – Идите в обход через другие страны. Инструкции я нарушить не могу, и не просите. Я под присягой крестик ставил! Буду стрелять на поражение!
– Нам через другое царство топать не с руки, точнее, не с ноги, – озабоченно сказал Василевс, поглядывая на одичавший от одиночества заграничный лес. – Уйма полезного времени впустую уйдёт.
– И здесь чего-то пробираться не хочется, – протянул Иван и тоже глянул за шлагбаум. – Однако этот путь куда более короткий.
– А может, всё-таки договоримся? – многозначительно подмигнул Сероволк дядьке. – Мы за ценой не постоим!
– Нет, не договоримся! – бескомпромиссно замотал головой пограничник. – Я опосля себе не ни за что на свете не прощу, что за тридцать целковых на верную погибель вас пропустил.
От слов этих богатырям стало приятно, что есть ведь ещё на земле народ неподкупный, да за других искренне радеющий. Хотя приятность их совсем скоро была немного, не омрачена, нет, а, я бы сказал, поколеблена.
– Правда, есть один пунктик в аннотации к проклятью, – подмигнул им страж границы. – Который прямо гласит, что «разрешено пущать в захворённое кудесной спячкой королевство исключительно принцев, князей или иных герцогов королевско-голубых кровей, для попытки вывода принцессы и всего королевства из бедственного состояния». Ибо только истинно царский поцелуй отключит колдовские чары. Вот если бы среди вас, богатыри, случайно оказался кто-либо из перечисленных лиц.
– Отчего же случайно! – моментально смекнул Сероволк. – Один из нас как минимум целый Царевич! У него и запись в заграничном пачпорте имеется!
– Иди ты?! – настала очередь выкатывать глаза пограничнику. – Ну-кась, покажь документ, кто из вас Царевич?
– Вань, покажи пачпорт дяде, – попросил цыган Царевича.
Иван, ещё до конца не понимая всей наглости аферы, затеянной Сероволком, без задней мысли предъявил свой пачпорт.
– Ёк-макаёк! – побледнел пограничник. – Целый ЦА-РЕ-ВИЧ здесь, и молчит анонимно. Прошу простить, что не признал сразу «вашсокбродь»!
– отдал он воинское приветствие Ивану, вытянувшись в струнку.
– Так мы того, инкогнито, – поддержал начинания цыгана Василевс. – Сопровождаем Царевича в его секретно-государственной миссии. Не хотели раскрываться. только вам. в порядке исключительно-служебной необходимости. Но чтобы больше никому, ни-ни.
Колдун погрозил пальцем пограничнику.
– Рад стараться! – приложил и вторую руку к виску стражник, чувствуя подступивший к горлу комок инфаркта. – Мой рот как граница!
– В смысле?
– На замке!
– Да ладно тебе, служивый, – попытался Яшка расслабить взвинченного пограничника. – Не напрягайся. Мы просто пройдём туда, – показал Сероволк за кордон, – а ты за нами шлагбаум – чик! – закроешь, и служи себе дальше, никого опять не пускай туда. Может, по возвращении наш Царевич тебя к ордену с бантом «за заслуги», перед кем там у вас «первой степени» представит.
Иван, уже сообразивший смысл происходящего, чуть всё не испортил.
– Ну-ка хватит глумиться над служивым! – напустился он на Сероволка с Премудрым. – Нашли над кем измываться! Какой я вам Царевич! Не слушай их, товарищ! Врут всё они!
– Есть! Так точно! Никак нет! Врут! – отрапортовал пограничник, пожирая глазами Царевича-«ЦАРЕВИЧА». – Разрешите идти на пост, ваше высоченство?!
– Иди уж! – вздохнул Иван, поняв, что теперь служивого не переубедить: не понаслышке знал, ежели кому из вояк вбить в голову, будто перед ними высокопородное начальство, как самые бойкие из них в один момент превращались в тупоголовых зомби каких-то.