Почти любовь
Шрифт:
Сама она решила отметить девичник дома в компании матери и приехавшей на свадьбу подружкой Варей, которую я видел от силы два раза в жизни. Маринка Богданова очень сильно рвалась присоединиться к небольшой женской компании, но Олеся категорически ответила «нет», пояснив, что и в будущем не планирует возобновлять с ней общение. Что стояло за подобным решением мне оставалось только догадываться. О дружбе между Майкой и Мариной она знать не могла. Как вариант, остается женская интуиция, коей обладают почти все представительницы прекрасного пола, а моя отчаянная невеста в особенности.
На собственный
Внутри меня встречает Макс, как всегда, в приподнятом настроении и в заметном подпитии. Вместе мы поднимаемся на второй этаж к забронированной вип-кабинке, где все собравшиеся уже измаялись от вынужденного ожидания. Судя по кислым лицам, не отказывали себе в алкоголе только Богданов-младший и Смоленский, чье присутствие стало для меня не самым приятным сюрпризом. Бросаю многозначительный хмурый взгляд на Олега. В ответ сукин сын пожимает плечами, показывая пальцем на Макса. Супер, теперь понятно, откуда ветер дует.
Я коротко киваю Вадику, здороваюсь с остальными и усаживаюсь между Олегом и Смоленским, дав тем самым понять, что не имею ничего против его компании. Это не совсем так, но я не собираюсь портить вечер из-за дурости Макса, притащившего Вадима на мой мальчишник.
– Не выгонишь? – криво улыбнувшись, обращается ко мне Смоленский. От него несет перегаром за версту. Сдается мне, что пьет он давно и много, и это только увеличивает список претензий к Богданову-младшему. Вроде взрослый мужик, должен понимать, чем чреваты подобные нежданчики.
– А есть причины? – спокойно отвечаю на заданный вопрос.
– До хуя, – грубо выражается Смоленский, поднимая наполненный стакан с вискарем и залпом осушая половину.
– Притормози, Вад. Носильщиками никто не нанимался, – вмешивается Олег, пытаясь достучаться до нашего общего друга. Для меня, походу, уже бывшего лучшего друга. – Пропусти. Ладно?
– Окей, – кивает Вадик, отставив стакан в сторону. – Извини, что без предупреждения, – это уже мне.
– Без проблем, – невозмутимо отзываюсь я. – Хорошо, что приехал.
Вадим снова саркастически скалится, явно усомнившись в моей искренности, но на какое-то время он и правда успокаивается, занимая наблюдательную или скорее выжидающую позицию.
Абстрагировавшись от раздражающего фактора в его лице, я переключаюсь на остальных парней. Вечер постепенно перестает быть томным. Настроение неумолимо поднимается, звучат бесконечные тосты и пожелания, алкоголь льется рекой, закуски активно сметаются со стола, шутки становятся все смешнее, голоса громче, темы разговора меняются со скоростью света. Меня настойчиво пытаются напоить всей толпой, я успешно сопротивляюсь, не согласившись даже на бокал пива. Не потому что стал заядлым трезвенником, а просто физически не способен пережить похмельный синдром.
Когда доходит до заранее оплаченного стандартного стриптиза на столе, я начинаю подумывать, как бы незаметно слинять домой, пока друзья находятся под огромным впечатлением от выступления стриптизерши, но девушка, как назло, сосредотачивает свое внимание на мне как на виновнике торжества. Кто-то из коллег, вроде бы Тимур Алиев, предлагает подарить мне приват с гибкой красоткой, но соглашается почему-то Макс. Парни ржут в голос, провожая взглядом полуголую девчонку и едва держащегося на ногах Богданова. Не доволен только Тимур, и я со смехом обещаю, что сам оплачу танец. Настроение Алиева сразу поднимается. Официанты приносят горячее и новую партию алкоголя, и бурное веселье продолжается.
В какой-то момент мне все же удается вырваться незамеченным в туалет. Возвращаться не планирую, потому что другого шанса свалить может не представиться как минимум до утра. Я слишком хорошо знаю своих друзей, чтобы рассчитывать на другой исход.
Отыскав администратора, оставляю внушительную сумму денег с запасом и чаевыми и уверенной походкой двигаюсь в сторону выхода… и лоб в лоб сталкиваюсь с Майей. Очередной нежданчик. И все за один гребаный вечер, последний в моей недолгой холостяцкой жизни.
Если честно, я предчувствовал, что Майя рано или поздно объявится на горизонте. Оригинальный выбор момента «случайной» встречи меня почти не удивил, а скорее вызвал раздражение и, как ни странно, облегчение. Если бы она нагрянула на свадьбу, последствия могли быть значительно хуже.
Пока бывшая виртуозно разыгрывает удивление, я размышляю о границах женского коварства. Маринке Богдановой давно пора укоротить длинный язык и ампутировать жало. Уверен, что она растрепала подружке, когда и где намечается вечеринка. Вот какого хрена она лезет, куда не просят?
– Снова начал болтаться по клубам, Кравцов? Не рановато ли взялся за старое? Куда невеста смотрит? – наигранно небрежным тоном любопытствует Майя. – Хотя она и раньше хреново за тобой присматривала, – глумливо добавляет стерва, скривив ярко накрашенные губы.
Цвет помады кричаще-алый в тон платью, облепившему стройное тело, как вторая кожа. Темные густые волосы распущены по плечам, вырез на груди почти до пупа и мало что скрывает, туфли на высоченных шпильках удлиняют и без того бесконечные ноги. От Майи за версту несет сексом, и она прекрасно это осознает и использует при особом случае. Мужики, проходящие мимо, открыто жрут ее глазами, но она смотрит только на меня. Главная проблема в том, что ее особый случай – я. Всегда я. И мне никогда это не льстило и не повышало самооценку. Поначалу заводило и возбуждало – признаю, но потом ее одержимость мной стала вызывать определённую тревогу, раздражение и как итог – полное отторжение. Она упорно отрицает, что облажалась сама, переложив груз вины на Веснушку, и с этим нужно срочно что-то делать, пока Майя не наворотила бед. Брошенная женщина способна на многое, тем более если эта женщина Майя. Инцидент с ножницами – прямое тому подтверждение.
– Май, давай начистоту. Я не верю в такого рода случайности. Если тебе есть что сказать, говори, но желательно коротко и быстро. Тороплюсь домой, – взглянув на наручные часы, равнодушным тоном сообщаю я. Ироничная улыбка сползает с красных губ, лицо становится мраморно-белым, в глазах блестят слезы.
– Твою ж мать, давай только без публичных сцен, – грубо бросаю я и, взяв бывшую за локоть, вытаскиваю ее на улицу.
– Отпусти. Мне больно, – гневно пищит Майя, едва поспевая за мной.