Почтовая станция Ратсхоф. Приют контрабандиста
Шрифт:
Очередное открытие я приняла спокойно. Сняла лежавший сверху томик о папессе. Удивилась, до чего он тяжёлый. Попробовала его открыть. Крышка подалась не сразу, а подавшись, выпустила наружу серый песок – он просыпался на пол и мои кеды. Я только ойкнула и застыла с раскрытым муляжом.
– Ты в порядке? – Ко мне подошла Вихра.
Обернувшись, я увидела взволнованные взгляды Насти и Гаммера. Они всё поняли.
Это был тяжёлый песок. Как в банке из-под птичьего корма, найденной нами в Заливине. Тогда я с ужасом вообразила, что мы достали прах Смирнова, а сейчас уверенно схватила второй муляж. Приподняла пластиковую крышку и опять позволила песку просыпаться на каменный пол. Он сходил слоями, поблёскивал на солнце и распространял ощутимый металлический запах. Никакой ошибки: песок в точности такой же.
– Ого! – удивилась Вихра.
Она взялась за другие муляжи, и я испугалась, что в них обнаружится нечто важное. Пожалела, что вообще выдала себя дурацким ойканьем. Но в муляжах ничего, кроме песка, не было. Некоторые вовсе пустовали. Судя по всему, в них успели заглянуть цыгане или маджаровцы, поднимавшиеся в горную библиотеку.
– Зачем это? – спросила Вихра.
– Не знаю, – честно ответила я.
Глеб стоял на пороге и злил меня своей невозмутимостью. В доме маячника он чуть ли не первый лез долбить кирпичную стену, а здесь притих. Даже не помог разобрать книжный завал.
– Точно не прах, – по-русски прошептала Настя. – Тут бы пришлось полдеревни сжечь.
– Очень смешно, – отмахнулась я.
– А может, и сожгли! Людей-то никого.
Вихра потрогала тяжёлый песок, понюхала его и сказала, что это железный порошок.
Гаммер хлопнул себя ладонью по лбу.
Вихра недоумённо покосилась на Гаммера, и он, оправдываясь, промолвил:
– Комар.
Я едва сдержала смех, до того нелепо мы себя вели. Шпионов из нас не вышло бы. Если только комедийных. А вот Гаммеру было не до смеха. Он всем видом показал мне, что мог и сам догадаться ещё на маяке: никакой это не прах – обычный железный порошок!
– У нас такой показывали в школе, – сказала Вихра. – На физике.
– И у нас, – подхватил Гаммер. – Если сунуть магнит под картонку, а на картонку высыпать порошок, увидишь силовые линии магнитного поля! Порошок ляжет ровно по ним. А если положить два магнита, увидишь силу их взаимодействия.
– Чу-удесно, – протянула Настя.
– Ну что, идём? – Вихра отряхнула пальцы и положила муляж на место.
– Идём, – согласилась я. – Думаешь…
– Что?
– Тот цыган… Он не разозлится, если я возьму одну книгу?
– Бери, – Вихра пожала плечами.
Наверное, она решила, что я заберу издание на русском языке, а я схватила заполненных железным порошком «Кошек Шпицбергена». Порошка в муляже было примерно столько же, сколько и в банке из-под птичьего корма, и я обошлась одним экземплярчиком. Не сомневалась, что он нужен для решения головоломки. Не представляла, как именно его использовать, но повторять старую ошибку не захотела, а ещё убедилась, что книги Смирнова рано вычёркивать из списка подсказок. По крайней мере четыре из них. Грин, Хилтон, Конрад и Честертон ещё должны были сыграть свою роль. Не зря же Смирнов закупил их на разных языках – позаботился об охотниках из разных стран. Значит, важен сам текст, а подсказки спрятаны между строк.
Гаммер сунул муляж за пояс и прикрыл футболкой.
Оглядевшись, мы вышли из дома.
К машине возвращались молча, и я шагала быстрее всех. Не оборачивалась и боялась услышать стук копыт. Представляла, как цыгане, оседлав коней, бросятся за нами в погоню. Найдут «Кошек Шпицбергена» и в наказание за воровство уведут нас в табор, а там под покровом ночи выпытают всё, что мы знаем о лабиринте мертвеца. Ведь они сами ищут сокровища Смирнова! Вот и сунулись в горную библиотеку. Сняли плитку, продырявили пол. Не отыскав ничего ценного, утащили книги, чтобы выложить как приманку и ждать, пока на неё клюнет какой-нибудь более осведомлённый охотник за сокровищами. Дождались…
Я расскажу всё в ту же минуту, когда нас сцапают. Ну хорошо, в минуту не уложусь, но заговорю сразу, не дожидаясь угроз. Даже отдам смартфон с фотографиями, текстами и конспектами. А им будет мало. Смеясь и скаля золотые зубы, они примутся ломать Гаммеру пальцы, ставить Глеба на раскалённые угли. Гаммер и Глеб закричат, но в пустых домах Сенокласа некому будет услышать их крик, а те немногие, кто его услышит, предпочтут скорее погасить свет и занавесить окна.
Конец ознакомительного фрагмента.