Под Андреевским флагом. Русские офицеры на службе Отечеству
Шрифт:
В том же году «Сандро» (как его называли в семье Романовых) стал сначала капитаном 2–го ранга, а через некоторое время — и старшим офицером эскадренного броненосца «Сисой Великий». Следующим кораблем Александра Михайловича стал броненосец береговой обороны «Генерал–адмирал Апраксин», где он также был старшим офицером, а в 1901–1903 гг. Великий князь командовал черноморским эскадренным броненосцем «Ростислав».
Конец 1902 г. ознаменовался для августейшего капитана 1–го ранга назначением на пост Главноуправляющего (на правах министра) Главным управлением торгового мореплавания и портов. Почти одновременно Великий князь получил чин контр–адмирала и был назначен на должность младшего флагмана Черноморского флота. В годы Русско–японской
Звезда Великого князя Александра Михайловича взошла в 1904 г., когда, после тяжелых потерь русского флота на Дальнем Востоке, было решено создать Особый комитет по усилению военного флота на добровольные пожертвования. Забегая вперед, скажем, что в последующие годы Особый комитет занимался и развитием российской военной авиации.
Главным детищем Особого комитета стали подводные лодки и минные крейсера (эскадренные миноносцы). Последние составили Практический отряд обороны побережья Балтийского моря, который возглавил лично Великий князь. В 1905–1909 гг. он также был младшим флагманом Балтийского флота.
Много в те годы шло разговоров о том, что Александр Михайлович может стать новым Генерал–адмиралом — как мы помним, место было официально вакантно с 1908 г., а реально — даже с 1905 г. Но император Николай Второй по неизвестным причинам больше Генерал–адмиралов не назначал, сосредоточив управление Морским ведомством под своим контролем в руках Морского министра.
Что же касается «Сандро», то он, став в 1909 г. вице–адмиралом и генерал–адъютантом, постепенно переключился на работу по созданию и развитию военно–воздушных сил Российской империи. Произведенный в самом конце 1915 г. в полные адмиралы, он с конца 1916 г. занимал пост полевого инспектора Военно–воздушного флота, а Февральскую революцию 1917 г. встретил Главнокомандующим русской военной авиацией.
Умер Великий князь в Париже, где руководил рядом эмигрантских организаций — Союзом военных летчиков, Парижской кают–компанией и Объединением офицеров Гвардейского флотского экипажа. Кроме того, он покровительствовал Национальной организации русских разведчиков.
Подобно многим своим родственникам, Великий князь был археологом–любителем и библиофилом. Его книжное собрание к 1917 г. насчитывало свыше 20 тыс. томов по морской тематике и было крупнейшей частной библиотекой такого рода в России. К сожалению, все книги сгорели при пожаре, вызванном неисправностью дымохода.
Как же относились к морю и флоту сами российские самодержцы? Скажем прямо — императоры всероссийские — от Николая Первого до Николая Второго — смотрели на военно–морские силы куда более благосклонно, нежели их предок — Екатерина Великая. Вначале своего царствования она даже в сердцах написала своему приближенному Никите Панину:
«… У нас в изобилии и кораблей и людей, но нет ни флота, ни моряков. В ту минуту, как я подплывала к «Штандарту», и корабли стали проходить, отдавая мне салюты, двое из них чуть не погибли по вине своих капитанов. Один попал кормою в снасти другого, и это, может быть, всего в ста туазах от моей яхты. Затем адмирал хотел, чтобы они держали линию, но ни один корабль не мог этого сделать. Наконец в пять часов пополудни подошли к берегу для бомбардировки предполагаемого города. До семи часов вечера стреляли ядрами и бомбами безрезультатно, и наконец мне это надоело. Я просила адмирала не упорствовать больше в том, чтобы сжечь остатки этого города, потому что, прежде чем стрелять, привязали предусмотрительно в разных местах на берегу пороховые нити, которые не замедлили произвести должный эффект лучше, чем бомбы и ядра. Вот все, что мы видели в этом плавании. Надо признаться, что они больше похожи на флотилию, которая ежегодно выезжает, из Голландии для ловли сельдей, чем на военный флот».
Справедливости ради отметим, что недовольство флотом по итогам смотра восьмого июня 1765 г. было позже нейтрализовано победами под Андреевским флагом — как известно, Чесменское сражение было именно при матушке Екатерине.
Потомок Екатерины — император Николай Второй — даже считал своим долгом посетить больного управляющего Морским министерством, адмирала Павла Петровича Тыртова.
Двоюродного брата Николая Второго, контр–адмирала Великого князя Кирилла Владимировича следует упомянуть хотя бы потому, что он вполне мог спасти монархию в феврале 1917 г. Гвардейский флотский экипаж оставался последней боевой частью, лояльной монархии, но все решилось лично Кириллом Владимировичем. Нацепив красный бант, во главе экипажа Великий князь привел своих подчиненных к зданию Государственной думы. Более того, по воспоминаниям дворцового коменданта Владимира Николаевича Воейкова, Кирилл рассылал начальникам частей Царскосельского гарнизона записки следующего содержания:
«Я и вверенный мне Гвардейский экипаж вполне присоединились к новому правительству. Уверен, что и вы, и вся вверенная вам часть также присоединитесь к нам. Командир Гвардейского экипажа, Свиты Его Величества контр–адмирал Кирилл».
Впрочем, в 1924 г. красный бант образца 1917 г. не помешал Великому князю объявить себя в Париже императором Кириллом Первым. Признала его таковым, правда, далеко не вся русская эмиграция.
Еще одна интересная деталь про Кирилла Владимировича. Как известно, ему очень сильно повезло в Русско–японскую войну. Когда Великий князь стал одним из немногих спасшихся при взрыве эскадренного броненосца «Петропавловск» 31 марта 1904 г. Злые языки сразу же стали говорить, что причиной было «воспитание» в «Аквариуме». А «Аквариумом» в начале XX в. именовался ресторан на Каменностровском проспекте, обладавший, скажем так, неоднозначной репутацией.
Моряком из династии Романовых можно назвать брата императора Николая Второго, Великого князя Георгия Александровича. Он был моложе своего венценосного брата на три года и получил с рождением весь положенный Великому князю комплект — ордена Святого Апостола, Андрея Первозванного, Святого Александра Невского, Белого Орла и Святой Анны первой степени.
В чин мичмана Великий князь был произведен в 1889 г., после чего он служил на ряде кораблей, включая фрегат «Память Азова», ходивший с наследником престола Великим князем Николаем Александровичем в Японию. В 1891 г. Георгий Александрович стал лейтенантом и флигель–адъютантом. В 1894 г. он был объявлен наследником российского престола, поскольку только что вступивший на престол император Николай Второй еще не имел потомства.
Впрочем, в семье Романовых знали, что Георгий, скорее всего, недолго будет наследником–цесаревичем. Дело в том, что он был болен тяжелой формой туберкулеза и большую часть времени проводил не в столице или на кораблях, а в своем имении «Абас—Туман» на Кавказе (в 70 верстах от Боржоми в современной Грузии). Здесь он и умер, как писала тогдашняя пресса, «во время одинокой прогулки на руках случайно проходившей женщины». Кстати, на средства Великого князя в парке «Абас—Тумана» была выстроена первая в России горная астрономическая обсерватория.
Последним «августейшим» моряком можно считать умершего в 19 лет от туберкулеза в итальянском городе Сан—Ремо Великого князя Алексея Михайловича, брата уже известного нам Великого князя Александра Михайловича. Александр Александрович Половцов писал, что это был «премилый, умный, способный мальчик».
Как говорили в те времена, он был «причислен к выпуску» 1894 г., из–за чего стоял в списке мичманов раньше первого по успеваемости Александра Васильевича Колчака, будущего адмирала и «Верховного правителя» России.