Шрифт:
Збигнев Долецкий
ПОД БЕЛЫМИ ОБЛАКАМИ
Перевел с польского В. Приходько
Я лежал под белыми облаками. Солнце ровно и неназойливо грело мое тело, распластанное среди дикой травы и зелени. Я был исполнен той неясной радости, какую мне случалось испытывать только в немногие, считанные погожие дни лета, когда можно не думать о скучных и утомительных повседневных делах и целиком отдаться созерцанию окружающего меня мира. Того мира, который не испорчен еще касанием человеческих рук. Он еще существовал, хотя с каждым годом становился все меньше и меньше. Однако я знал, что все-таки он сильнее человека и если позволяет ему вредить, то лишь потому, что
Я был один на один с природой, хотя и сознавал, что где-то, совсем близко, поджидают своих жертв губящие зелень дымовые трубы и шум, в котором глохнут самые бесстрашные птицы. Я был здесь другом, хотя ведь даже эта примятая моим телом трава могла бы свидетельствовать обо мне не лучшим образом...
Я смотрел на белые облака, которые неспешно плыли по прозрачному небу, убыстряли иногда свой бег, влекомые порывами ветра с далеких морей, и танцевали свой беззаботный танец, восхваляя свет над планетой.
Почти заснув, испытывая блаженство, существующее, казалось, отдельно от меня, безотносительно к моим переживаниям, мыслям и даже ощущениям, я чувствовал себя слитым со всем миром, хотя никогда не имел ничего общего с кем-либо вроде практиков дзен, о которых я только слышал или читал.
Вдруг я услышал тихий, но очень отчетливый шепот, такой, что даже песня кузнечика показалась бы криком в сравнении с ним:
– Большой Человек!
Я не открывал глаз, потому что этот шепот казался мне порождением овладевшего мной полусна. Но когда я почувствовал, как что-то легонько щекочет мое плечо, и услышал звук, напоминающий лукавый смех - если можно смеяться шепотом,- я посмотрел сперва на все еще медленно плывущие, хотя теперь уже другие облака, а потом - на свое левое плечо.
В том, что я увидел, не было ничего страшного, как раз наоборот, хотя, наверное, другой бы на моем месте вскочил от изумления. Но я был отделен от так называемого "реального мира" и связанных с ним фантазий. На моем посмуглевшем от солнечных лучей плече сидела пара крохотных, в точности похожих на людей существ, нагих и прекрасных, как Адам и Ева в день их сотворения. Единственной деталью, отличавшей их от той пары, были крылышки, какие старинные легенды приписывали эльфам. Я смотрел и ждал.
– Мы знали, что можем с тобой поговорить. Нам так редко случается разговаривать с людьми... Когда-то, очень давно, это было гораздо легче. Впрочем, и нас было больше. А вас меньше. Быть может, скоро мы совсем исчезнем. Но пока мы еще существуем, нам бы хотелось, как прежде, иногда разговаривать с людьми...
– Кто вы?
– спросил я совсем шепотом, потому что боялся, что мой голос...
Но они тотчас же поняли это и развеяли мои опасения:
– Не бойся, мы привыкли к шуму гораздо более громкому, чем обычный звук твоего голоса. Ведь наша жизнь проходит, в основном, среди облаков. И нам часто случается встречать там эти ваши летающие машины. Мы можем слышать только в меру наших возможностей. Поэтому нас губит не шум, а то, что облака становятся все реже по-настоящему белыми, что вместо них появляются черные тучи, наполненные дождем. Злым дождем. Ты понимаешь?
– Понимаю.
– Кто мы? Мы просто маленькие - в сравнении с вами - крылатые люди, которых когда-то, в давно минувшие времена, природа сотворила так же, как и вас. У нашего рода нет никакого названия. Да и зачем? Это только вы, Большие Люди, называете нас разными именами, встречаясь с нами - что, впрочем, случается нечасто, потому что зависит это от нас. Мы всегда были неуловимы для вас, не то что другие маленькие
Природа, раздавая привилегии, обошла вас. Ведь вы не можете питаться солнечными лучами. Вы должны заботиться о пище и еще о многом другом. Но когда-то, в те времена, которые сегодня кажутся нам примитивными, и ваш род был счастлив. Тогда и вы, Большие Люди, были детьми природы, а не пленниками вашего разума, который начал возвеличивать себя, стремиться к целям, далеко выходящим за пределы необходимых потребностей...
С этим я не мог согласиться. Поэтому возразил маленькому Адаму, который вместе со своей подругой уже оставил мое плечо и сидел прямо в воздухе, над самой травой, вспархивая иногда своими золотистыми крылышками:
– Вы оба мне очень нравитесь, и я рад, что смог познакомиться с вами. Но мне кажется, что ты рассуждаешь не совсем справедливо. Конечно, вы, живя в белых облаках, думаете по-другому, и вам трудно понять некоторые вещи. Я не хочу защищать нас, современных Больших Людей. Ты прав, мы ввязались во что-то, что обращается теперь против нас. Но с другой стороны, для нас мало гулять в облаках и радоваться уже только тому, что мы существуем... Потому что мы многое хотим еще и понять. Хотя бы то, зачем мы вообще существуем...
Маленький Адам с некоторым ехидством прошептал:
– И приносит вам счастье это желание понять?
Я задумался. Посмотрел на деревья, над которыми по-прежнему двигались белые облака.
– Счастье? Наверное, нет. Но какой-то род радости - да! Большинство из нас и в самом деле гонится за тем, что не имеет ни ценности, ни значения с философской точки зрения. Но лучшие из нас исполняют предназначение своего рода: преодолевают всё новые рубежи, развивают сознание, которое для нас является самым ценным из того, чем одарила нас природа. Разве вы не понимаете этого?
– Да,- сказала вдруг маленькая Ева, подпорхнув ко мне так близко, что ее быстро движущиеся крылышки коснулись в полете моего лица.- Мы многое понимаем, ведь мы тоже думаем, размышляем о самом разном. Мы не такие наивные "душечки", как пишут в ваших сказках для детей; Эо просто хотел испытать тебя. Такой уж он есть.
– Хорошо, что ты ему это сказала, Лив,- снова зашептал ее товарищ, и я разглядел, что он улыбается.- Не сердись, Большой Человек... Нас природа тоже оделила сознанием. Разница только в том, что мы живем в полном согласии с жизнью и с ее концом, который наступает неожиданно и совершенно незаметно. А вы - нет. И может быть, именно поэтому вы стараетесь утвердиться в вечности разными способами: начиная от книг, которые вы пишете, и кончая пирамидами и огромными башнями... А для нас утверждение в вечности ровно ничего не значит. Может быть, как раз потому, что живем мы не на поверхности Земли, а в воздухе, среди облаков, которые так невечны... Одни перестают существовать, а на их месте, под солнечным светом, рождаются новые. И так без конца.