Под чёрным солнцем
Шрифт:
— Значит — что? — внимательно взглянула Алина.
— Не сейчас, — Нишансилли останавливающе подняла руку. — Вы все един народ? Да познаю я имена ваши славные!
— Я Леренна, Первая ученица, — тарлаонка, назвавшись, представила остальных гостей. — Народ же не един есмы, миру Стихиалей сих имя Земля, моему же — Тарлаон.
— Тарлаон! — напевно повторила моситланка. — «Всеземелье»! Надо же, целый мир древних уоситов! А ты? — она перевела взгляд на последнюю
— А я теперь вообще бездомная, — буркнула Б’дана, и Тероне пришлось переводить с р’тена на мешитский, заодно пояснив, что случилось с Ур-Анетом.
— Ты не виновата, — Нишансилли участливо посмотрела на ур-анетскую фею. — Если целый мир хочет гибели, не в силах даже ордена Пути удержать его.
— Как сказал один мудрец из нашего мира, «отступление попущено Богом; не покусись остановить его немощною рукою твоею. Устранись, охранись от него сам, и этого с тебя достаточно»[1], — добавил Артур.
* * *
Несмотря на нервозность землян и подавленность Б’даны, общее настроение за столом было приподнятым — радости Леренны и двух моситланских Лесных Сестёр с лихвой хватало на всех. Говорили в основном на современном уоситском языке, изобиловавшем тепеситскими заимствованиями, поэтому Нишансилли приходилось то и дело подбирать для Леренны старинные синонимы и потом дожидаться перевода на русский язык для Виктора с Натой и на р’тена — для Б’даны. Впрочем, дружелюбную атмосферу застолья это опять же не портило.
— Я так мечтала найти мир, откуда пришёл мой народ! — восторгалась тарлаонка. — И нашла! Даже свой народ нашла!
— Ну и как тебе, Ренни? — печально улыбнулась юная сестра Фарасса, от имени которой Леренна пришла просто в восторг: «Наше имя, тарлаонское!» — Здесь от тех уоситов, что были тысячелетие назад, мало что осталось, да и то в такой вот глухомани, — она показала на явно сельский пейзаж за окном. — Даже Лесные Сёстры и те в основном мешитки, потому что наш орден появился на Уоситнанко уже после тепеситского завоевания. Ты обратила внимание, что у Нишансилли тепеситское имя? У нас почти у всех такие. Уоситское, как у меня, — огромная редкость.
— «Даже если пепелище выглядит вполне, не найти того, что ищем, ни тебе, ни мне…»[2] — вспомнил Страж Вихрей.
— Да нет, мир-то нашли, а вот что я хотела найти в мире? — Леренна грустно задумалась. — Теперь уже сама не знаю. Города времён изгнания тинисов и ласимов? Глупо, конечно — это сколько же веков прошло!
— Тинисы и ласимы?! — Нишансилли неожиданно схватила её за руку. — Они так назывались?
— Да, а что?
— В наших летописях, то есть в уоситских, говорилось об изгнании двух враждовавших кланов, — объяснила моситланка. — Когда ты заговорила на уосихле, я поняла, что они — твои предки. Но везде подробно написано, как они враждовали и как правители приняли решение изгнать их, а вот их имена были намеренно преданы забвению — в назидание потомкам.
— На Тарлаоне, наоборот, во всех летописях, кроме одной-единственной, старательно не упоминается о прошлой вражде и о том, что мы — потомки изгнанников, — ответила Леренна. — Два княжества до сих пор называются Тинистар и Ласимель, но никто уже не помнит, откуда пошли эти названия. О той единственной летописи знают только два тарлаонца — я и хранитель ласимельской библиотеки.
— Значит, предали забвению саму вражду? Что ж, тоже правильно…
— Подожди, так Тарлаон — это и есть мир чёрного солнца? — перебила Фарасса.
— Расси! — одёрнула её Нишансилли. — Нет, конечно! И ты уверена, что Ренни стоит знать про тот мир?
— Да я давно про него знаю, даже название, — успокоила их тарлаонка. — В той летописи было написано: «Под чёрным солнцем пройдя, мир свой обрели».
— Значит, с Мораотха есть выход! — Фарасса чуть не пустилась в пляс.
— Прекрати! — Нишансилли уже буквально шипела. — Даже если мы все знаем имя тому проклятому миру, это ещё не означает, что его можно поминать!
— Да, один «маг чёрного солнца» уже предупреждал, что не следует лишний раз произносить его вслух, — подтвердила Леренна.
— Ты знаешь и про «магов чёрного солнца», даже говорила с ними? — удивились обе моситланки.
— Да, в одном из миров, в которых мы были по пути сюда, Лесные Сёстры с магами не враждуют, представляете?
— Очень даже представляю, — усмехнулась Нишансилли. — Небось и те и другие гонимы, потому что власть над умами правителей — у какой-то третьей силы, которая не терпит конкурентов?
— Ну да именно так, — тарлаонка вспомнила, что рассказывал смешной, но при этом донельзя обаятельный Вильмург. — Кстати, Терона говорила, что на Моситлане власти тоже вас не любят, но… Я, кажется, поняла! — сообразила она. — Ты сказала, что наш орден появился в этом мире уже после того, как тепеситы захватили Уоситнанко? То есть Лесные Сёстры, получается, в основном потомки тепеситов? А «маги чёрного солнца» должны быть коренными уоситами, раз их ковен изгонял моих предков ещё до прихода завоевателей! В этом всё дело, да?
— А ты умная, — моситланка взглянула с неподдельным уважением. — Впрочем, ничего удивительного — как-никак Первая ученица своего мира! Да, это именно застарелая неприязнь аборигенов к пришельцам и не более того. Делить нам нечего, тут ты права.
— Только Лесные Сёстры — не «тепеситки», — уточнила Фарасса. — Тепеситы в Тепесане остались, а мы — мешиты! Да и маги уже редко бывают чистыми уоситами. Это просто традиция — друг друга не любить, — она недовольно поморщилась. — Но из мира чёрного солнца, оказывается, есть выход!