Под деревом зеленым или Меллстокский хор
Шрифт:
Сейчас все эти клетки были убраны, и, по мере того, как день клонился к вечеру, гости собирались на лужайке, где до самой ночи, ни на минуту не переставая, шли танцы, слышалась музыка и пение. Все было крайне благопристойно благодаря сдерживающему влиянию Фэнси, которая к тому же строго наказала своему отцу и свекору в разговоре не обращаться к гостям на "ты", потому что на современный вкус это звучит оскорбительно, а осушив стакан, не вытирать рот рукой, - Фэнси заявила, что этот самый старинный из местных обычаев окончательно отмирает в высших слоях общества.
Кроме своих местных музыкантов, из деревушки Тантрум-Кленгли, жители которой искони славились искусством игры
Фэнси - насколько позволял ей шестичасовой опыт пребывания в женах старалась выглядеть солидной матроной, чтобы присутствовавшие на свадьбе незамужние молодые особы как следует почувствовали разницу между ее положением в обществе и их собственным; время от времени она с восторгом поглядывала на свою левую руку, но делала это незаметно для других, - ей хотелось показать, что, хотя она и занимает в глазах всех прочих совсем особое место, сама она об этом вовсе не думает, и если ее столь чудесно украшенная рука, подавая чашки, блюдца, вилки и стаканы, то и дело оказывается на виду, то происходит это по чистой случайности. Само собой разумеется, что столь опытной замужней женщине было совершенно чуждо стремление вызвать в душе незамужних подруг чувство зависти, выставляя напоказ сверкающее обручальное кольцо. Что же касается Дика, то у него не хватало воображения так быстро освоиться с новым положением. Вот уже целых два часа он старался почувствовать себя молодоженом, но чувствовал только одно: его, Дика Дьюи, сына возчика, пригласили на вечеринку, устроенную лесником лорда Уэссекса в своем доме в Иелбери, и вот он танцует и болтает с мисс Фэнси Дэй.
Пять сельских кадрилей, среди них "Спеши на свадьбу", два шотландских танца, три песенки, сыгранные на волынке, - и вот уже пришло время садиться за стол, который из-за вечерней сырости - лето только еще начиналось накрыли в доме. После окончания трапезы Дик пошел запрягать лошадь, а Фэнси с двумя старшими: подружками поднялась наверх переодеться для поездки в новый дом Дика близ Меллстока.
– Долго ты будешь надевать шляпку, Фэнси?
– спросил Дик с нижней ступеньки лестницы.
Теперь он был человек женатый, вел дело самостоятельно и потому, дорожа каждой минутой, разговаривал с более значительным видом и кивал с большей солидностью.
– Одну минутку.
– А если точнее?
– Ну минут пять, милый.
– Вот, ребятки, - вздохнул возчик, когда Дик удалился.
– Уж так эти женщины умеют устраиваться - из-за них мы страдаем, вечно приходится ждать, и время из-за них теряешь и деньги.
– Что верно, то верно, не сойти мне с этого места, - с сердцем сказал Джеффри.
– Послушать тебя, Джеффри, так у тебя, видать, наболело.
– Это всякому ясно, кто знает мою жизнь.
– А что она сейчас поделывает?
– Наводит наверху порядок в шкафах и комодах, да стирает пыль с фарфора. Такую уборку устраивают раз в год. "Уж если что положено сделать, говорит, то я и сделаю - свадьба там или не свадьба".
– Сдается мне, в душе она женщина очень хорошая.
– Ну, да только попробуй, доберись до этой души! Миссис Пенни повернулась к мужчинам:
– Всем нам порой приходится несладко, но все-таки у Дика с Фэнси счастья, надо полагать, будет не меньше, чем у других молодых.
– Против этого ничего не скажешь. Тут подошла миссис Дьюи, она обращалась к одному из гостей, смотрела же на другого:
– Что ж, почему бы им и не жить счастливо? Так оно и бывает, коли молодые подходят друг другу и поют в лад, как наши Дик и Фэнси.
– Если в кармане у них будет пусто - не очень-то они запоют, - сказал дедушка Джеймс.
– Я скажу вам, друзья, когда человеку приходится туго, - начал возчик.
– Это когда у старшей дочки башмаки всего на номер меньше, чем у мамаши, а остальной выводок идет за ней следом. Несладко приходится тогда отцу, ребятки, ох, как несладко! Всякая спесь мигом слетит,
– Верные твои слова, - вступил в разговор мистер Пенни, - а когда колодки матери и дочки даже на глаз не отличишь, то дело совсем плохо.
– Тебе-то, Рейбин, грех жаловаться, что в нашем выводке один догонял другого, - сказала миссис Дьюи.
– Видит бог, они шли с передышкой.
– Знаю, знаю, - отвечал возчик, - ты у меня молодец, Энни.
Миссис Дьюи собралась было улыбнуться, да раздумала.
– А коли дети идут друг за дружкой, тут уж ничего не поделаешь, сказала миссис Пенни, у которой дело обстояло совсем не так, как в семье возчика.
– Были бы денежки, все можно вытерпеть. А уж наши молодые сумеют заработать.
– Да, это можно!
– вдруг раздался взволнованный голос Лифа, который до этой минуты скромно наслаждался всем происходящим, сидя в уголке. Заработать можно: для начала нужно всего несколько фунтов. И только! Я знаю одну такую историю.
– Что ж, давай, Лиф, послушаем твою историю, - сказал возчик.
– Вот уж не думал, что у тебя хватит ума рассказывать истории. Тише, давайте потише! Мистер Лиф расскажет нам историю.
– Рассказывай свою историю, Томас Лиф, - сказал дед Уильям тоном школьного учителя.
– Жил-был однажды человек, - не совсем уверенно начал польщенный Лиф, и жил он в своем доме. Он все думал да думал - днем и ночью. И наконец сказал сам себе, как и я мог бы сказать: "Мне бы только десять фунтов, уж я бы разбогател". И наконец всеми правдами и неправдами, глядь - раздобыл он десять фунтов!
– Подумать только!
– с усмешкой бросил Нэт Колком.
– Тише!
– одернул его возчик.
– Теперь-то и пойдет самое интересное! Раз-два!
– и из десяти фунтов стало двадцать. Раз-два - и стало сорок. Дальше больше, глядь - стало восемьдесят, а там и все сто. Мало-помалу, вот уж вам и двести! Вы, может, не поверите, только он нажил и все четыре сотни. Дальше больше - и что же? Из четырех сотен у него стало восемь! Да, восемь!
– продолжал Лиф и, совсем разволновавшись, стукнул себя по колену кулаком так крепко, что вздрогнул от боли.
– Но он и тут не угомонился, пока не нажил всю тысячу!