Под грифом правды. Исповедь военного контрразведчика. Люди. Факты. Спецоперации
Шрифт:
Через 2–3 дня меня пригласили в ЦК КПСС, и вскоре был подписан приказ о моем переводе в Москву.
Не скрою, это была для меня величайшая радость.
Итак, тяжелая жизнь в Баку закончилась. Почти четыре года пролетели в горячих и холодных сражениях за правду, партийную принципиальность, за честное отношение к людям.
Опыт международного общения
За время работы в Азербайджане я многому научился. Я был на большой партийной и государственной работе, мне приходилось участвовать в решении сложных хозяйственных задач.
За это время довелось встречаться с некоторыми
В целях обеспечения безопасности высокопоставленных гостей мы заранее составляли оперативный план каждой встречи на весь период их пребывания в республике, проводившийся согласно протоколу.
Этим планом предусматривались меры охраны на объектах посещения и безопасности движения по маршрутам следования. Совет Министров республики выделял нам спецмашины, но их техническое обслуживание и обеспечение шоферами осуществлялось КГБ республики. В головной машине, как правило,
находился председатель КГБ, либо один из его заместителей с группой оперативных работников из 3–4 человек. Затем следовала охраняемая машина с гостем и сопровождающими его лицами, а за нею машина с охраной КГБ. Обычно в дни приема высокопоставленных гостей нашему брату «чекисту» приходилось переносить большие психологические нагрузки. Дело в том, что гости обычно находятся под пристальным вниманием союзного руководства, и малейшее отклонение от протокола могло привести к неприятным последствиям. Правда, в этом отношении, как правило, у нас проходило все благополучно, за исключением двух небольших приключений с У-Ну и Сукарно.
У-Ну, бывший президент Бирманского государства, прибыл в Баку летом 1955 года в совершенно диковенном костюме, невиданном в нашей стране.
На нем была одета юбка в разноцветную полоску, рубашка необычного покроя, с кружевами и разными украшениями, а на голове нечто похожее на таджикскую тюбетейку, только несколько большего размера.
По программе пребывания в Баку предполагалось посещение некоторых правительственных учреждений и мечети, где он должен был молиться.
Узнав об этом (по мерам экстренной подготовки объекта), вокруг мечети с утра собралась толпа мусульман-фанатиков и терпеливо ждала появления У-Ну.
Когда мы подъехали к мечети, толпа бросилась к машине, чтобы прикоснуться к одежде гостя. Пришлось моим сотрудникам оттеснить толпу и сопровождать его прямо в мечеть. Эта часть операции удалась нам легко. Но, когда он закончил молиться и пошел к выходу, его окружила толпа фанатиков, которую невозможно было отсечь от нашего гостя. Ну, думаю, пропала моя головушка, если что-нибудь произойдет. С большим трудом, с помощью милиции, нам удалось создать коридор от мечети до машины метров 15–20, провести по нему У-Ну и буквально втолкнуть в машину. Захлопнув дверь автомашины, я с облегчением вздохнул. Но радость моя была преждевременна.
Люди облепили машину, словно осы мед, никакие уговоры не помогали. Пришлось маневрировать тремя машинами так, чтобы расчистить дорогу основной машине. С большим трудом нам удалось это сделать, и мы
На приеме, который был устроен в честь У-Ну руководством республики накануне отъезда, он вел себя очень просто, облачился в национальный азербайджанский костюм, который ему подарили, шутил, весело смеялся, спиртного совершенно не употреблял. На следующий день утром мы отправили его самолетом на родину.
Президент Индонезии Сукарно прибыл в Баку из Москвы в сопровождении ряда лиц, в том числе нашей переводчицы, симпатичной блондинки, 25–26 лет, восторженно отзывался о нашей стране, советских людях, в свою очередь и его принимали очень тепло и приветливо. Все четыре дня пребывания в Баку он не расставался с переводчицей (фамилию которой за давностью времени не помню) и вдруг накануне дня вылета он говорит мне, что переводчицу хочет забрать с собой в Индонезию, она согласна. Ну, думаю, «брат Карно», (как его тогда называли), влюбился. Что же делать? Посоветовался с работниками Министерства иностранных дел, которые его сопровождали. И они мне рассказали, что у него на родине три жены, следовательно, будет четвертая. Надо было предпринять все меры к тому, чтобы не допустить этой поездки. КГБ СССР подтвердило мое решение. Изыскиваю возможность переговорить с переводчицей, чтобы разубедить в ее намерении улететь в Индонезию.
Беседа длилась больше часа, я постарался нарисовать ей картину неразумного поступка, сказал, что у него уже есть три жены. Неужели вы не понимаете, на что соглашаетесь? Все мои доводы собеседница не хотела принимать во внимание и только твердила, что она не может его оставить, она любит его и готова на все трудности ради этого человека.
Видя такую несговорчивость, я заявил, что самовольный выезд из своей страны будет расцениваться, как измена родине со всеми вытекающими последствиями. «Если ваше желание действительно так велико, — сказал я, — возбудите ходатайство перед Президиумом Верховного Совета СССР о выдаче вам разрешения на выезд. Без этого все ваши попытки действовать самовольно будут пресечены на месте как намерение совершить государственное преступление. Если вы сейчас же не откажетесь от намерения выехать вместе с господином Сукарно, я немедленно прикажу отправить вас в Москву в принудительном порядке». Были слезы, тяжелые раздумья и, наконец, разумное решение: «Я не поеду в Индонезию, разрешите мне только проводить его на аэродроме».
На это пришлось согласиться.
Прибыли на аэродром, самолет готов к вылету, все обступили «брата Карно», прощаются с ним, а я глаз не спускаю с моих сотрудников, которым поручил, в случае попытки сесть в самолет, задержать переводчицу. Да и сам стараюсь быть к ней поближе.
Но вот наступил момент, когда должно все решиться — Сукарно нежно обнимает возлюбленную, она нежно целует его и они расстаются.
Ну, думаю, слава Аллаху, на этом любовь кончилась. Все обошлось благополучно.
Очень приятное впечатление осталось от встречи с председателем Совмина Германской Демократической республики Отто Гротеволем. Мне довелось сопровождать его совместно с председателем Совмина Азербайджана Рагимовым. Отто Гротеволь прибыл с женой. Его интересовали, главным образом, промышленные объекты, в том числе нефтяные камни, но уделял он также внимание и городским достопримечательностям.
Поведение Отто Гротеволя и его жены отличалось изысканной культурой, скромностью и деликатностью.